Прошло некоторое время. Игорь говорит:

— Дедусь, ты не думай, что это ты раздавил божью коровку. Может быть, это я ботинком.

— Может быть, на неё кто-нибудь давно наступил, — говорю я. — Тут много народу ходит.

Игорь пошёл в детский сад. Впервые в дошкольную группу. Вернувшись, рассказывает, что у них новая воспитательница, а Лариса Григорьевна и Евгения Анатольевна уже не будут у них «никогда-никогда!».

— Здесь хуже! — говорит он. — Это потому, что я ещё не привык. Но я ведь привыкну, правда?

Он вопросительно глядит на меня снизу вверх. В глазах его светится надежда, что я подтвержу его веру в то, что тяжесть на душе от разлуки с людьми, ставшими близкими, со временем сделается легче.

— Да, — говорю я ему. — Ты привыкнешь.

— Мы будем учиться писать, — продолжает он. — Правда, хорошо? Нам уже принесли доску. А новая воспитательница плохая! Только мы вышли во двор, она наказала всех мальчиков, а мы и не виноваты были! Разве могут быть все виноваты?

Игорь увидел старую фотографию, где он совсем маленьким снят вместе со мной и своим отцом. Игорь что-то лепечет с серьёзным видом, а мы с Петром отчаянно хохочем.

— Дедушка, ты не помнишь, что я вам рассказывал такое смешное?

— Я и сам бы хотел узнать, миленький, — говорю, — да теперь уж не могу вспомнить.

Оказалось, что он уже спрашивал об этом Таню.

— Что же ты, Игорек, обещал мне щёточку принести, да всё не приносишь? — говорит Игорю Таня.

— Да всё забываю: то в детский сад надо идти, то спать.

Однажды пришёл за Игорем в детский сад пораньше, то есть к концу обеда.

Расправившись наскоро с компотом, Игорь принялся одеваться. Увидев, что за Серёжей пришёл его дедушка, побежал доложить об этом Серёжке, но так как колготки успел натянуть на ноги только до колен, то запутался в них и со словами: «Серёжка, за тобой дедушка пришёл» — упал прямо в дверях, на виду у всех ребятишек, продолжавших обедать. Услышав громкий смех, Игорь поднялся с пола и уже нарочно упал ещё раз. Услышав ещё более громкий взрыв смеха, он поднялся и упал в третий раз и ещё ногами в воздухе задрыгал. Смеялись все, начиная с ребятишек и кончая нянечкой и воспитательницей.

Серёжкин дед молча прятал в седых усах улыбку и с любопытством поглядывал на Игоря.

Возвращаемся с Игорем из детского сада. Он долго идёт молча, не спрашивая ни о чём. Меня интересует, думает ли он о чём-нибудь. Вдруг вопрос:

— Дедушка, а что на Кавказе, на весь Кавказ один дом?

— Почему ты так думаешь?

— А вот в картине «Кавказская пленница» там они в одном доме были.

На него произвело впечатление, что похищенную девушку прятали в отдельном доме, построенном в горах. Я объяснил ему его ошибку, и он вспомнил, что в картине были показаны и другие дома и даже больница, куда мошенники упрятали незадачливого героя. Потом вспомнил, что видел целые улицы и даже город.

Игорь самостоятельно прочитал на новом строении широковещательную вывеску: «Пивной бар».

— А что это — пивной бар? — спрашивает.

— Это там, где пьют пиво, — ответил я.

— А что, пиво пьют дядьки, которые хочут пьяными быть?

— Да.

— Лучше что-нибудь другое построили бы! — резюмировал он.

Целый вечер мастерили с Игорем вертушки, которые он хотел взять, чтоб раздать ребятам в детском саду.