Сын запряг лошадей, они сели и поехали. Подъезжают ко двору, а сват увидал и выбежал навстречу:

— Здравствуй, сват! Как Господь милует? Милости просим в избу, гости дорогие!

А гости унылым голосом отвечают:

— Спасибо, сватушка, мы к тебе не гостить приехали, а проститься с твоей дочкою. Верно, не судьба нам быть в родстве с тобою.

— Отчего же, сват?

— Да ведь у тебя несчастье в доме: волки голову у дочки отгрызли.

— Когда? Кто это вам сказал?

— Да сынок, ведь он у тебя прошлую ночь ночевал, сам и видел.

— Вот те раз! Дак это твой сын был? Нечего делать: хоть дочка моя и жива, да дело-то неладно!

Потолковали и решились с Богом, с тех пор и перестали они называться сватами.

Вариант Б

Отпросился солдат в отпуск, шёл-шёл путём-дорогою и пришлось ему ночевать у одного попа. У этого попа было дочь, и солдат уж дорогою слышал про неё, что к поповне ходит полюбовник. Сели ужинать, поп и спрашивает:

— Служивой! Где ты служишь-то?

— В Питере, батька!

— А что, часто царя видаешь?

— Да безперечь.

— Не слыхать ли у вас чего нового?

— Слыхать-то слыхать, да говорить-то нельзя!

— Скажи, свет.

— Тады узнаешь, как указ будет.

— Пожалуйста, свет, скажи!

Пристал поп к солдату, как банный лист к жопе.

— Ну, батька! Будет новая форма бабам насчёт ебли, ноги в хомут и голову в хомут — так и ебись! Этакая теперича пошла строгость во всём: даже еть нельзя без формы!

— Что делать, ихняя воля! — сказал поп.

А дочь сидит себе на печи да слушает. Вот легли спать, дочь на печи, а солдат на полатях.

— Дай, батюшка, мне полено, — говорит солдат попу.

— А на что тебе, кавалер?

— Да у вас, пожалуй, ночью волки ходят!

Поп рассмеялся, подал ему полено и говорит поповне:

— Вишь, рассказывают, в Питере дураков нет, а вот — солдат, да и тот с дурью; коли так в избу ходят волки?

Вот в самую полночь пришёл полюбовник к поповне на печь и хочет на неё лезть, а она ему не даёт.

— Найди, — говорит, — хомут. Теперь на то новая форма царём уставлена, нынче солдат батьке сказывал.

— Да где я тебе хомут-то возьму?

— В сенях на гвозде висит.

Вскочил он, принёс хомут, надел поповне на ноги, а там задрал ей ноги кверху как можно покрутее и просунул в хомут поповнину голову. Только стало было её запендрячивать, а солдат скочил с полатей да как урежет его поленом по жопе, а сам кричит благим матом:

— Батюшка, волки!

Полюбовник удрал, не кончив дело, а поп с попадьёй бросились на печь посмотреть, не съели ли волки поповну? Поп схватил её за пизду, попадья за жопу, и голосят себе:

— Ах, бедная дочка! Отъели у тебя волки голову.

А солдат вздул огонь — и на печь, тут поп с попадьей увидали, что дочка-то жива — в хомуте сидит. Солдат посмотрел и закричал:

— Как вы смели без указа государева эдак делать?

— Не сказывай, служивой, — просит поп, — вот тебе сто рублёв.