– У меня есть излишки, – продолжил Кросс. – Излишки того самого, чего вам не хватает. Сядьте, Гастингс. Неужели вы еще не поняли, что я говорю не только о своих деньгах, но и о незамужней дочери?

Хью на несколько секунд лишился не только дара речи, но и способности двигаться. Он был потрясен до глубины души. Затем на смену потрясению пришло недоумение.

– Вы сошли с ума, Кросс? Вы всерьез считаете, что я должен жениться на вашей дочери?

– Я бы очень этого хотел, – без обиняков заявил делец. – Захочет ли этого моя дочь – вопрос другой, но если вы на ней женитесь, то все ваши проблемы исчезнут.

Хью молча таращился на собеседника. «Что за бредовая идея? – воскликнул он мысленно. – Да, так и есть, Кросс – сумасшедший. И идеи у него безумные».

– Закладную на поместье и долговые расписки я уничтожу сразу же, – сообщил Кросс. – А приданое Элизабет – пятьдесят тысяч фунтов. Более того, после моей смерти все мое состояние достанется ей. На сегодняшний день это около полумиллиона фунтов. – Усмешка Кросса чем-то напоминала хищный оскал. – Я, конечно, пока что не на смертном одре, а прожить могу еще столько же, сколько уже прожил, но ведь я все-таки немолод, понимаете?

– Она знает об этом безумном плане? – пробормотал наконец граф.

– Нет, не знает. И не узнает. – На Хью глядели глаза человека, не знавшего, что такое жалость. Да уж, пощады от такого не жди. – Стоит вам хоть словом обмолвиться об этом нашем разговоре – и можете забыть о моем предложении навсегда. И еще: я немедленно потребую от вас выплату по всем выкупленным мной долгам через суд. И можете не сомневаться, Гастингс, я вас из-под земли достану.

Хью почувствовал, что задыхается и судорожно сглотнув, пробормотал:

– Хорошо, я буду молчать. – «И ноги моей больше не будет в этом доме», – мысленно добавил он.

– Дело в том, что моя дочь хочет выйти замуж по любви, – сообщил Кросс, подлив себе еще бренди. – Если вы станете за ней ухаживать, то решать, принимать ваши ухаживания или нет, будет она, только она. Элизабет заслуживает того, чтобы ее обожали, чтобы ее благосклонности добивались, чтобы ей всячески оказывали внимание, и на меньшее она не согласится.

Хью хрипло рассмеялся.

– Вы хотите, чтобы я играл роль влюбленного, но при этом – безо всяких гарантий? А что, если ваша дочь не примет мои ухаживания? Что тогда, Кросс? Вы втягиваете меня в рискованную игру, и я должен ясно себе представлять свои шансы на успех.

– Понятия не имею, какие у вас шансы, – с невозмутимым видом ответил мистер Кросс. – Хотя… Знаете, мне показалось, что вы ей понравились.

Хью оперся ладонями в стол и опустил голову. Проклятье, он в западне! Ему-то казалось, что нет ничего хуже, чем оказаться по уши в долгах, но, выходит, он ошибался…

Тяжело вздохнув, граф проговорил:

– Но как случилось, что ваш выбор пал на меня?

– Вы умеете проигрывать. – Кросс ухмылялся, глядя в бледное от бессильного гнева лицо гостя. – И вы похожи на порядочного человека. Я держал уши востро, и то, что я услышал, меня не разочаровало.

– Значит, вы где-то услышали, что я по уши в долгах? – процедил Хью.

– Как и том, что вы всеми силами стараетесь это скрыть, – подхватил Кросс. – И поверьте мне, Гастингс, я честный игрок. Если увижу, что вы стараетесь изо всех сил и ухаживаете за ней так, как она заслуживает, а она ответит вам отказом, я от вас отстану. Будете платить по долгам, как и платили, то есть понемногу.