Девил лениво отхлебнул чаю, не сводя глаз с Онории.

— Магнус Анстрадер-Уэзерби — весьма раздражительный пожилой джентльмен, ужасно высокомерный и упрямый как осел.

— Вы хорошо его знаете?

— У нас поверхностное знакомство. С ним дружил мой отец.

Взгляд Онории все еще выражал недоверие. А впрочем, ее полное имя — не какая-нибудь государственная тайна. Ей просто не хотелось говорить о своих родственных связях с упрямым, сварливым стариком, живущим в Лондоне.

— У него был сын, не так ли? — Девил задумчиво посмотрел на Онорию. — Он взбунтовался… да, я припоминаю: он женился против воли отца. На девушке из рода Монтгомери. Вы их дочь? Онория сухо кивнула.

— В таком случае позвольте задать вам вопрос, мисс Анстрадер-Уэзерби. Что, черт возьми, вы здесь делаете? Зачем возмущаете наши тихие воды?

Онория колебалась. Она чувствовала, что незнакомец встревожен, и виной тому — юноша, лежащий на кровати. Разговор пойдет ему на пользу — поможет отвлечься.

— Я работаю гувернанткой, — заявила она, гордо вздернув подбородок. — Готовлю девушек к выходу в свет.

— Гувернанткой?

Онория кивнула.

— Но только на завершающем этапе. Я живу в семье не больше года.

Девил недоверчиво пожирал ее глазами.

— Пресвятые небеса, а что по этому поводу думает старина Магнус?

— Понятия не имею. Меня никогда не интересовало его мнение.

Девил рассмеялся — все тем же чувственным глуховатым смешком. Онория с трудом удержалась от желания капризно передернуть плечами.

— Что случилось с вашей семьей? — вдруг спросил он, помрачнев.

У Онории сжалось сердце. Ничего, теперь она может говорить об этом, не испытывая сильной боли. И если ее история развлечет Девила — что ж, тем лучше.

— Мои родители погибли… с ними произошел несчастный случай, когда мне было шестнадцать, а моему брату — девятнадцать. Мы жили в Гэмпшире, но после их смерти я уехала к маминой сестре в Лестершир.

Девил сдвинул брови.

— Удивительно, как это Магнус не вмешался.

— Майкл сообщил ему о случившемся, а он даже не приехал на похороны. — Онория пожала плечами. — Впрочем, мы этого и не ждали. После той ссоры они с папой не поддерживали отношений. — Она слегка улыбнулась. — Отец поклялся, что никогда не попросит у него и фартинга.

— Очевидно, упрямство — ваша семейная черта.

Онория проигнорировала это замечание.

— Прожив год в Лестершире, я решила попробовать свои силы, работая гувернанткой.

Она смело встретила взгляд зеленых, пожалуй, слишком уж проницательных глаз.

— Ваша тетя вряд ли была этому рада? Онория вздохнула.

— Нет, она очень обрадовалась. Тетя вышла замуж за человека из другого круга. И это был не средней руки мезальянс — хотя наша родня все равно взбунтовалась бы, — нет, ее муж принадлежал к низшему слою общества. — Онория умолкла, воочию представив себе ветхий дом, полный детей и собак. — Она была счастлива, и близкие ее одобряли, но… — Она скривилась, не сводя глаз со смуглого лица Девила. — Все это не для меня.

— Вы чувствовали себя как рыба, выброшенная из воды? Не в своей стихии?

— Вот именно. Когда закончился траур, я стала размышлять о том, что делать дальше. С деньгами, разумеется, проблем не было. Майкл хотел купить мне маленький домик в какой-нибудь тихой деревеньке, но…

— Это тоже не для вас? Онория вскинула подбородок.

— Мне вовсе не хочется вести спокойное, размеренное существование.