|
– Эти события происходили в тысяча девятьсот двадцать восьмом году. И я действительно был их свидетелем. Отец пришел в ярость, узнав, что мама позволила мне, двенадцатилетнему мальчику, отправиться в дом Стеллы. Кстати, Лорен тоже видела все своими глазами. А ей тогда было всего четыре года. В подтверждение его слов Лорен лишь слегка кивнула, и глаза ее затуманились от воспоминаний. Однако она промолчала и не приняла участия в разговоре. – Стелла пригласила к себе тринадцать избранных, – продолжил свой рассказ Питер. – Ее выбор основывался на наших неординарных способностях, ибо все мы от природы в той или иной мере обладали даром экстрасенсов, то есть умели читать чужие мысли, могли видеть призраков или перемещать предметы на расстоянии. – О да, – все так же презрительно хмыкнул Филдинг. – Уж вы-то, полагаю, наделены всеми тремя способностями сразу. Именно поэтому я всегда выигрываю у вас в покер. – Никто не мог сравниться со Стеллой, – покачал головой Питер. – За исключением разве что Кортланда – хотя и он был гораздо слабее – да еще, пожалуй, Пирса-старшего. Тот, несомненно, обладал немалыми способностями, но, во-первых, был тогда еще слишком молод, а во-вторых, во всем и полностью подчинялся Стелле. Остальные просто оказались лучшими из тех, кого Стелле вообще удалось найти. Вот почему она не отказалась и от Лорен. Девочка обещала стать сильным экстрасенсом в будущем, и Стелла не желала упустить даже малейший шанс. В общем, она собрала всех нас в особняке и объяснила, что мы должны попытаться открыть портал. Нам предстояло образовать круг и представить себе то, ради чего мы это делаем. И тогда должен был появиться он – пройти сквозь портал и оказаться рядом с нами. Только после этого он наконец перестал бы быть призраком и смог бы проникнуть в этот мир. Несколько минут все молчали. Беатрис во все глаза смотрела на Питера, словно сам он вдруг превратился в призрака. Филдинг тоже не сводил с него пристального взгляда, но в этом взгляде преобладало недоверие, если не откровенная насмешка. Изрезанное глубокими морщинами лицо Рэндалла оставалось непроницаемым. – Роуан не понимает, о чем идет речь, – нарушил тишину голос Лили. – Конечно. И мне кажется, нам следует на этом остановиться, – поддержала ее Энн-Мэри. – Отлично понимает, – возразил им Рэндалл, глядя в глаза Роуан. А Роуан, в свою очередь, смотрела только на Питера. – Что означают ваши слова о том, что он смог бы проникнуть в этот мир? – спросила она наконец. – Они означают, что он перестанет быть бесплотным духом. Что он получит возможность постоянно существовать в… материальной форме. Рэндалл по-прежнему не сводил с Роуан изучающего взгляда, как будто старался понять и постичь в ней нечто такое, что до сих пор оставалось для него загадкой. Филдинг издал легкий смешок – сухой и презрительный. – Должно быть, это выдумки Стеллы. Отец говорил мне совсем другое. Он утверждал, что все участники соглашения будут спасены. Я слышал, как то же самое он говорил и моей матери. – А что еще вы узнали от своего отца? – спросила Роуан. – Боже мой! Роуан! Неужели вы действительно верите в эту чушь? – воскликнула Беатрис. – Не стоит принимать его слова всерьез, Роуан, – сказала Энн-Мэри. – Стелла была весьма странной особой, – добавила Лили. – «Спасены» – именно это слово употребил отец, – настаивал на своем Филдинг. |
