Среди сестер, собранный и необыкновенно статный, восседал сэр Ройс Уинслоу.

Он прекрасно осознавал, что вчера у него не было никаких намерений крутиться возле сестер Баскомб. Да, он показал им приличную гостиницу, а они, в свою очередь, выразили искреннюю благодарность за то, что находятся теперь в безопасности, подальше от ужасных доков. Но ведь теперь-то у него не было никакой нужды беспокоиться о том, что с ними будет дальше.

Помимо всего, он явно не относился к тому сорту людей, которые взваливают на свои плечи чьи-нибудь чужие проблемы.

Это его кузен Оливер был готов брать на себя ответственность за людей своего круга, Ройс же имел совсем иную закваску. Он не являлся главой семейства, как кузен, а был лишь сыном богатого и знатного дворянина с приличным наследством и, без сомнения, заботился о собственных доходах – уж что-что, а папаша накрепко вбил ему в голову, что с поместья глаз спускать нельзя. Любого из арендаторов, обращающихся к нему за помощью в случае нужды, ожидала самая горячая поддержка, но сам он всегда проявлял осторожность, избегая лишней ответственности, и не совал нос куда не следовало.

И проблемы четырех молодых американок, с которыми он совершенно неожиданно столкнулся прошлым вечером, вовсе не были его делом. Но ведь не мог же он оставить их одних среди портовых доков! Прежде всего он все-таки был джентльменом. Однако, даже обнаружив их в полной безопасности, он почему-то решил не оставлять их одних…

Так или иначе, он вдруг почувствовал, что не может не думать о сестрах. Уж слишком они выглядели… заброшенными, очень хорошенькие, но совершенно отставшие от моды, наивные и невинные, но в то же время готовые за себя постоять. Ну кто слышал о молодой леди, носящей с собой привязанный к ноге нож? Или о четырех девушках, способных без посторонней помощи, в одиночку, пересечь океан, словно это было делом вполне естественным? Почему Шарлотта и его другие многочисленные кузины никогда не выбирались дальше парка без сопровождения или по меньшей мере без горничной?

И самое удивительное, почему им оказалась так важна эта злосчастная сумка? Быть может, в ней находились деньги? Но она была слишком легка, чтобы содержать достаточно крупную сумму. Ничего там не могло находиться, кроме монет, побрякушек или даже пачки документов…

Ройс поймал себя на мысли, что больше всего думает о Мэри Баскомб… И что за имя такое избитое для столь нестандартной девушки?

«И все-таки Мэриголд», – решил для себя Ройс и улыбнулся.

Нет, она вовсе не была нежным цветком – слишком прямая, грубоватая и способная на решительные поступки, – но сама экзотичность этого имени очаровала Ройса. Ему еще не приходилось встречать такого гармоничного совершенства. Никакой напыщенной воздушности классической леди, никакой девичьей жеманности, никакого намека на показную чувственную нерешительность… Никаких признаков влюбить в себя, разыгрывая беспомощную святую простоту, как это делает большинство девушек, рассчитывая на бескорыстную помощь в безвыходном положении. А она действительно окажется в таковом, если не согласится принять его помощь.

Хватит, пора прекратить эту до дыр заезженную софистику. Мэри, несмотря на сложность положения, была слишком далека от поджидающих ее опасностей, и несмотря на потрясение, испытанное ею, очевидно, после первого разговора с ним, с незнакомым мужчиной, она не собиралась вступать в нечестную игру.

Он вспомнил их поцелуй, и улыбка снова пробежала по лицу Ройса: мягкие податливые губы на его собственных… Черт, а ведь он вовсе не хотел ее целовать… Он желал показать, что, несмотря на выбранный ею столь эксцентричный путь, этот путь принесет ей успех, но только не сразу, а он, в случае чего, не сможет встать на ее защиту.