Мужчины громко рассмеялись.

— Вы думаете, наши жены говорят о нас? — спросил, Кормак, указывая на трех кузин.

— Возможно, — согласился Камерон.

— А что это за парень рядом с моей сестрой? — спросил Коннор.

— Мой сын Кристофер, — ответил Кормак. — Я взял его в семью после того, как женился, а его мать, мою любовницу, повесили.

— А рядом с ним мой сын Алан, — вмешался Камерон. — Его мать была моей любовницей, и ее тоже повесили.

Коннор посмотрел на мужчин:

— Мою любовницу тоже повесили.

— Интересное совпадение, — удивился Кормак. — Детей не осталось?

— Нет.

— Ты тоже чуть не потерял жену? Я был настолько глуп, что позволил Элспет уйти.

— И я позволил уйти Эйвери, — тихо добавил Камерон.

— А я чуть не лишился Джиллианны, — признался Коннор и улыбнулся: — Наши имена начинаются с буквы «К», и мы трое все высокого роста.

— И очень красивые, — добавил Камерон. — А еще мы отличные любовники.

— Да….

— И гораздо счастливее, чем того заслуживаем, — заключил Кормак и поднял бокал. Коннор и Камерон с радостью присоединились к нему.

Застолье подходило к концу, и настало время произносить торжественные тосты. Коннор нервно сглотнул. С каждым тостом его очередь подходила все ближе и ближе. Он почувствовал, как по его спине стекают струйки пота.

— Как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросила Джиллианна.

— Все хорошо. Готовлюсь сказать речь.

— Коннор, это не обязательно.

— Я скажу.

Когда пришла его очередь, он распрямил плечи и встал.

— Я благодарю вас всех за то, что вы приехали, чтобы благословить моих детей. И хочу поблагодарить вас за прекрасные подарки. Но больше всего я благодарен клану Мюрреев за мою жену. Это самый прекрасный подарок, который можно получить в жизни. Она — мое сердце, моя радость. — Он посмотрел на жену: — Я люблю тебя.

Джиллианна почти не слышала, какими криками восторга была встречена речь ее мужа. Как только он сел, она взяла его за руку. Он был бледен и покрыт потом, но казался ей невероятно красивым. Она поцеловала его.

— Я не хотел, чтобы ты плакала, — извинился он, вытирая ее слезы салфеткой.

— О, Коннор, это было так красиво!

— Я просто хотел поблагодарить тебя. Все славили детей, а я хотел, чтобы часть славы досталась и тебе. Я люблю детей…

Она прижала палец к его губам:

— Я знаю. Никто и никогда не делал мне более прекрасного подарка.

Коннор почувствовал, что краснеет.

— Ты его заслужила.

Джиллианна улыбнулась. Он сказал всем, что любит ее. Вряд ли он понял, как много это для нее значило. Она обменялась игривыми взглядами со своими кузинами — этой ночью она обязательно отблагодарит его.

Коннор облегченно вздохнул, входя в спальню. Праздник прошел на высоте. Мать Джиллианны сумела успокоить священника, он сумел угодить жене своим признанием, и семья жены осталась довольна. Он закрыл дверь и почувствовал, что вроде что-то изменилось.

— У нас новая дверь? — спросил он. — Господи, какая толстая.

— Да, — ответила Джиллианна. Она стояла возле ванны в одной простыне. — Она действительно очень, очень толстая. Через нее ничего не будет слышно.