– Разве он вам не нравится?

– Ноуланд достаточно мил и из хорошей семьи, – объяснил Тристан, глядя, как Симона неспешно идет к нему, и гадая, насколько стремительно можно будет вести ее обольщение. – Но он не кажется мне тем человеком, который заставит сердечко Эм биться быстрее.

– Не могу не заметить, лорд Локвуд, – проговорила Симона негромко, останавливаясь перед ним и чуть запрокидывая голову, – что ваше чрезмерное увлечение ускоренным биением и трепетанием сердец слегка удивляет.

Тристан вздохнул. Разумеется, Симона права, и его сердце не единственный орган, на который она воздействует столь заметно. Он тут же поменял позу, чтобы не демонстрировать свое растущее напряжение, а затем шагнул ближе и положил руки ей на талию.

– Мне нравится это ощущение, а вам?

Ее глаза озорно вспыхнули, уголки губ приподнялись. Подняв руку, Симона начала играть с верхней пуговицей его сюртука.

– Это довольно приятно.

– И все?

Симона медленно расстегнула пуговицу, и Тристан подумал, что, если бы они уже были любовниками, ему хватило бы пяти минут, чтобы уложить красавицу на кушетку и удовлетворить ее желания. Но поскольку они ими еще не стали, а поспешное совокупление убийственно для первого опыта…

Он неспешно потянулся к расстегнутому вороту и начал соединять пуговки с петлями, постоянно поглаживая тыльной стороной пальцев шелковистую кожу ее шеи.

– Выбери время и место, Симона, – прошептал он, – и я позабочусь о том, чтобы наслаждение длилось столько, сколько ты сможешь вынести.

Желание и влечение закружились в темной глубине ее глаз.

– Сегодня в полночь. – Он постарался успеть раньше, чем благопристойность и осторожность заставят ее подавить порыв. – Я буду ждать в саду вашего особняка.

Взгляд Симоны на секунду скользнул ему за спину, а потом она тихо кашлянула.

Обернувшись, Тристан замер. Это были не Эммалина и не Ноуланд…

– Люсинда, – напряженно проговорил он.

Мачеха плыла к ним, одетая, как обычно, в черный бомбазин. И как обычно, она даже не ответила на его приветствие, заставив его в очередной раз ощутить себя здесь незваным гостем. Впрочем, он сумел удержаться и не стал напоминать ей о том, что теперь этот дом принадлежит ему.

Взяв Симону за руку, Тристан притянул ее к себе.

– Послушай, Люсинда, я хотел бы представить тебе подругу Эммалины, леди Симону Тернбридж.

Холодный взгляд Люсинды Таунсенд равнодушно скользнул по гостье.

– Леди Симона, как вы уже могли догадаться, перед вами мать Эммалины, вдовствующая леди Локвуд.

Его сарказм не укрылся от Люсинды.

– Я остаюсь леди Локвуд, пока ты не женишься, Тристан.

В улыбке, которую он адресовал мачехе, не было тепла.

– Это вполне может произойти еще до конца месяца или даже раньше, если у меня получится.

Симона настороженно наблюдала за хозяйкой дома, ища повод, который позволил бы ей уйти и предоставить любезным хозяевам сражаться без посторонних.

На секунду Люсинда стиснула зубы, а потом Симона прочла в глубине ее глаз принятое решение. В следующий миг внимание почтенной дамы переключилось на нее:

– Кажется, вы подопечная герцога Райленда? Я много о вас слышала.

Еще бы! Почти весь Лондон о ней слышал. А поскольку осуществлять отступление было уже поздно, Симона улыбнулась:

– Уверена, среди этого «много» было мало хорошего.

– Да, почти ничего.

– Зато все очень интересно, не так ли?

Леди Локвуд заморгала, а плечи Тристана затряслись от беззвучного смеха.

– Где твоя сестра?

Тристан откашлялся.