Голос Нэнси звучал холодно, безжалостно, спокойно. Такой Шон ее никогда не видел.

Аддолората попыталась оправдаться:

— Я всю жизнь была несчастна, не хочу, чтобы и у дочери жизнь была сломана. Ты не знаешь, кто он такой, не знаешь, чем на жизнь зарабатывает.

— А ты знаешь? — с вызовом спросила Нэнси.

— Твоя мать права, — вмешался ирландец. — Я не тот мужчина, что тебе нужен. Ты порядочная, чудесная девушка. Ты заслуживаешь лучшего, а я…

— Ты принадлежишь к клану Лателла, — оборвала его Нэнси. — Как Хосе, как дон Антонио Персико, как мои мать и бабушка, как и я сама. Скажи, мама, разве не так? На чьи деньги мы живем? Ты разве не знаешь: моего отца убили по ошибке, когда в Нью-Йорке сводили счеты мафиози?

— Знаю, — с дрожью в голосе ответил Шон.

— Так зачем ты читаешь проповедь? К чему эти нравоучения?

— До женщин, принадлежащих семье, дотрагиваться нельзя. Ты не можешь принадлежать мне, Нэнси. Не вмешайся твоя мать, мы совершили бы страшную ошибку…

И в этот момент Шон звериным инстинктом почувствовал приближающуюся опасность. Он буквально бросился на Нэнси, повалив ее на песок и прикрыл собственным телом, а пулеметная очередь скосила Аддолорату. Шон, спасая Нэнси, спас и себя от очередного покушения. А Аддолората лежала на песке, улыбаясь луне и смерти, которую уже давно ждала. И она, как и муж, оказалась убита вместо другого человека. Она, как и ее муж, погибла из-за Шона Мак-Лири, хотя и не от его руки. Именно ему предназначались те пули, что попали в Аддолорату.

Хосе Висенте Доминичи отдал категорическое распоряжение Шону:

— Сестру и брата немедленно привези сюда.

Нэнси и Сэл пересекли Атлантику в салоне первого класса воздушного лайнера, идущего курсом на Нью-Йорк. Сэлу тогда только что исполнилось четырнадцать, Нэнси не было еще и семнадцати. Они летели одни. Бабушка, Анна Пертиначе, пожелала окончить свои дни в родной деревне. Америка ей никогда не нравилась, но она отдавала себе отчет в том, что для ее внуков, потерявших родителей, за океаном, возможно, уготовано лучшее будущее. Для Нэнси и Сэла Нью-Йорк станет родиной. Она благословила внуков и с горечью в сердце проводила их в далекий путь.

Аддолорату похоронили рядом с мужем. На деревенском кладбище супруги наконец-то нашли покой. В тот же день в деревне похоронили еще двоих: наемного убийцу, убравшего Аддолорату, и дона Мими Скалиа. Согласно полицейскому протоколу, с ним произошел несчастный случай: галстук закрутился на руль автомобиля и буквально задушил дона Мими. Роковое стечение обстоятельств, ужасное несчастье.

Аддолората же, как было указано в свидетельстве о смерти, скончалась от сердечного приступа. Медицинское свидетельство подписал доктор Инноченцо Профумо, семейный врач и большой друг дона Антонино Персико.

На рассвете Нэнси увидела в иллюминаторе побережье Соединенных Штатов, и глаза ее радостно заблестели.

— Мы дома! — сказал Сэл, сжав руку сестры.

— Наконец-то! — улыбнулась Нэнси. Шон сидел позади них, погруженный в глубокие раздумья. Нэнси повернулась к нему и сказала:

— Не пытайся убежать от меня. Мои чувства к тебе не изменились.

Шон лишь улыбнулся и ответил:

— Ты все забудешь. Время излечивает любовную тоску.

— Ты имеешь в виду меня?

— Я и себя имею в виду, — произнес Шон и больше к Нэнси не обращался.

8

Холодные вечерние сумерки спустились на тихий, заснеженный парк. Мягкий свет лился из окон виллы на белую пелену снега. Навстречу голубому «паккарду» Хосе Висенте, подъехавшему к воротам, бросились охранники.