— Если бы только Арчибальд находился здесь! — с отчаянием воскликнула Флер.

— Но его здесь нет, — сказала Долли. — Я полностью в твоей власти. О, милая, дорогая Флер, не бросай меня на произвол судьбы! Конечно, я поступала очень дурно, но ведь я прошу тебя ради моих детей, а ты помнишь, как сильно твоя мама любила тебя!

Флер закрыла глаза. Ей больно было думать о своей красивой и нежной матери и о той любви, которой она так трагически лишилась.

«Похоже, первая обязанность женщины — это выйти замуж, — покорно подумала она. — И не только Долли, но и большинство светских дам сочтут меня ненормальной, если я буду продолжать отвергать лорда Сен-Шевиота».

Внезапно Флер почувствовала, что у нее больше нет сил сопротивляться. В конце концов, она должна согласиться встретиться и снова поговорить с лордом Сен-Шевиотом. С отчаянием в голосе она проговорила:

— Я буду ужинать с вами сегодня вечером… и обдумаю предложение лорда Сен-Шевиота.

Но когда Долли с радостным криком вскочила и, называя ее ангелом, попыталась поцеловать Флер, та уклонилась от ее объятий. Девушка даже не плакала, чувствуя лишь невероятную усталость и смертельное одиночество.

Глава 8

На протяжении всего вечера Сен-Шевиот сидел напротив Флер и не сводил с нее жадного взгляда своих темных глаз. Он не смотрел больше ни на кого за столом. Но даже если бы Флер не было здесь, он не стал бы смотреть на Изабеллу и Имогену. Толстенькие, постоянно глупо хихикающие, они стремительно поглощали одно блюдо за другим и влюбленными глазами рассматривали сидящего рядом с ними джентльмена. Долли пригласила еще двух молодых офицеров-драгунов, знакомых де Виров, чтобы составить должное количество гостей. Делая огромную ставку на этот столь важный для нее вечер, Долли потратила большие деньги. И получился настоящий пир. Обычно мрачная, душная столовая зала сейчас ослепительно сверкала многочисленными свечами. Стол сиял лучшим серебром и хрусталем де Виров. Сама Долли была в роскошном платье из розовой тафты и маленьком кружевном чепце, украшавшем ее волосы, которые кокетливыми колечками вились вокруг ее увядшего и сильно напудренного лица. Она подобострастно обращалась к Сен-Шевиоту, одаривая его льстивыми восхищенными взглядами и делая ему комплименты по поводу его внешности, тонкого вкуса к винам и так далее, и все время сладчайшим, как мед, голосом заговаривала о ее «любимой Флер», словно никогда не обижала и не запугивала несчастную дочь своего кузена Гарри.

Этот праздничный ужин казался Флер нескончаемой пыткой. Тщетно Долли убеждала ее сменить траурное платье на что-нибудь веселое и цветастое, ведь ее дорогие родители умерли всего лишь девять недель тому назад. Однако никогда еще она не выглядела более очаровательно и соблазнительно. На фоне черного платья ее кожа напоминает камелии, растущие у южной стены замка Кадлингтон, подумал Сен-Шевиот. Она ни разу не посмотрела ему прямо в глаза. На ней не было ни драгоценностей, ни украшений. Только две белые розы, его розы, которые она приколола к корсажу. Барон цинично подумал, что, безусловно, это Долли заставила ее приколоть его цветы, но все же это был обнадеживающий знак.

Когда ужин закончился. Долли предложила дочерям проводить их кавалеров в гостиную, чтобы там помузицировать и потанцевать. Затем она подошла к Флер и сказала:

— Лорду Сен-Шевиоту очень хотелось бы взглянуть на то необычное растение, которое Арчибальд привез мне весной из Ковент-Гардена. Пожалуйста, покажи ему его, дорогая.

Тонкие, изящные пальцы Флер конвульсивно вцепились в маленький ридикюль, который она носила с собой.

— Ну иди же, дорогая, — нетерпеливо повторила Долли.

Сен-Шевиот предложил Флер руку.