– - Как не можно,-- сказала Дарья, глядя Терентию прямо и смело в глаза…-- С богом поедем.

Прием со стороны тестя и тещи трудно себе представить: они сидели в избе своей на селе в глубокой горести, зная, что теперь делается в городе… Вдруг ко двору их подъезжает парная телега; они смотрят и не видят, видят и не верят -- какой-то парень, в сибирке, в шелковом поясе и в пуховой шляпе привез к бессчастному, опозоренному двору стариков молодую женщину, и эта женщина -- их дочь!

Долго не могли опомниться старики, не могли сказать ни одного слова, хотя дочь их уже лежала у них в ногах, а парень после земного поклона стоял и кланялся и просил их благословения. Когда же старики опомнились, то оба очутились в ногах у Терентия, который в отчаянии своем должен был прибегнуть к помощи сбежавшегося народа, чтобы силою поднять стариков и усадить в избе на лавку.

Родители Терентия года два не пускали его к себе на глаза, между тем как он принялся за соху и работал у тестя. И Дарья принялась за работу по-прежнему, и работа у нее из рук не валилась. Наконец отец его заболел и, считая себя при смерти, захотел помириться с сыном и с невесткой. За ними послали; и только что старики увидели Дарью и несколько с нею познакомились, как она полюбилась им и не захотели они более с нею расстаться. А Дарья, говорят, была такою примерною женою и дочерью, что и теперь, когда случай этот сохранился по одному только темному и давнишнему преданию, ее ставят в тех местах в пример всем женам и невестам.

Я позабыл сказать только одно: оглохшая и одуревшая старуха, знаменитая плакальщица, о которой я говорил, прибежала на тревогу в избу отца Дарьи, когда молодые к ним приехали. Не разобрав хорошенько, в чем дело, но увидев толпу в сенях и в избе и слыша рев и плач, плач радости родителей Дарьи, она, по своему обычаю и призванию, принялась также навзрыд реветь и причитать, пробираясь локтями в избу. "Дура, старая дура, ошалела!" -- посыпалось на нее со всех сторон, и она, опять замолкнув, спросила простодушно: "А что, нешто не надо?"

При составлении настоящего сборника принималось во внимание то, что современный читатель имел до сих пор очень ограниченное представление о прозе В. И. Даля. В XX веке вышло лишь два сборника его художественных произведений -- "Повести. Рассказы. Очерки. Сказки" (М.--Л., 1961; переиздано с некоторыми сокращениями: Горький, 1981) и "Повести и рассказы" (Уфа, 1981). Вполне естественно, что за рамками этих двух изданий остались многие произведения писателя, представляющие несомненный интерес.

Настоящий сборник является попыткой познакомить современного читателя с некоторыми из них. Представленные здесь повести и рассказы в советское время не переиздавались.

Как правило, все свои художественные произведения Даль публиковал в журналах и альманахах. В то же время писатель составлял сборники своей прозы, а затем подготавливал и издание собрания сочинений. В 1833--1839 гг. вышло четыре книги сборника "Были и небылицы Казака Луганского". В 1846 г. напечатано собрание сочинений в четырех частях -- "Повести, сказки и рассказы Казака Луганского" (на шмуцтитуле указывалось: "Полное собрание сочинений русских авторов"). Появляются сборники "Солдатские досуги" (1843) и "Матросские досуги" (1853). В 1861 г. М. О. Вольф осуществил издание "Сочинений" В. И. Даля в 8-ми томах (с указанием: "Новое полное издание"). При жизни Даля это было последнее собрание его сочинений. Переиздано оно в 1883--1884 гг. "Товариществом М. О. Вольф". Наконец в 1897--1898 гг. то же издательство выпустило десятитомное "Полное собрание сочинений Вл. Даля (Казака Луганского). 1-е посмертное полное издание, сверенное и вновь просмотренное по рукописям, как "Бесплатное ежемесячное приложение к журналу "Новь".