— Месье Лафитт приказал мне позаботиться о вас, — сообщил слуга, ответив на вопросительный взгляд Клода.

— В этом нет необходимости. Я сам могу о себе позаботиться.

— Я делаю это не для вас, — несколько высокомерно ответил француз.

Неужели эти американцы настолько неотесанны, что не понимают, как следует себя вести? Андре попытался представить, что Лафитт бреется сам, но не смог. Жестом он пригласил Клода сесть.

Едва только щек его коснулось горячее полотенце, у Таннера пропало желание протестовать. Он расслабился, отдавшись прежде неведомому удовольствию. Руки Андре порхали над его лицом, и вскоре от щетины не осталось и следа. Посмотрев в зеркало, услужливо протянутое ему, Клод с удовлетворением отметил, что вновь стал похож на человека, и улыбнулся.

Более не споря с Андре, он безропотно проследовал за ним в столовую, где уже завтракали братья Лафитт. Разговор шел о предстоящем визите и о парламентере.

— Есть ли опасность, что вас узнают? — спросил у гостя Лафитт.

— Не думаю, — ответил Клод. — Траверс видел меня больше двух лет назад, если это вообще можно принимать в расчет: я был без сознания и лежал лицом вниз.

Он замолчал, решительным движением разделяя вилкой лежащее на тарелке яйцо.

— Я дал вам слово, Жан, и помню это, но мне все же не хотелось бы находиться здесь одновременно с Траверсом. Искушение может стать сильнее меня. Лучше я побуду на корабле, помогу команде быстрее управиться с ремонтом.

— Как желаете. Возможно, так будет даже лучше. Вы справедливо заметили: не стоит искушать судьбу. К тому же, — добавил Лафитт, — кто может вас за это винить? С моей стороны было достаточно бестактно просить у вас не убивать его здесь.

— Забудем об этом. Я все понимаю. «Принцесса ночи» будет готова к отплытию через три дня. Сможете вы задержать его здесь на это время?

— Безусловно.

— Где я могу встать на якорь? Траверс не должен видеть мой корабль — он может его узнать.

— Я собираюсь встретить его у входа в Баратарскую бухту на собственном корабле, — ответил Пьер. — Затем по одному из обводных каналов, которым мы редко пользуемся, я проведу его к пристани. Наши корабли швартуются с противоположной стороны Баратарского мыса, так что он ничего не увидит.

— Вот и отлично.

Пьер в ответ только пожал плечами.

— Я всего лишь выполняю его приказы, — сказал он, поглядывая на брата. — Пусть приятные, но все же приказы.

Лафитт похлопал брата по плечу.

— Ах, как некоторые любят притворяться бессловесными исполнителями… Зато когда мы остаемся один на один, тон всегда задает мой скромница старший брат. Мне остается только подчиняться его желаниям.

Пьер засмеялся.

— Лафитт хочет сказать, что у меня есть привычка мешать ему в самые пикантные моменты, заставляя заниматься делом, вместо того чтобы получать удовольствие. Ты помнишь тот эпизод с мадам Дюпон, Жан?

— Довольно, Пьер. Капитан не хочет слушать твои гнусности.

Пьер притворился обиженным, но насмешливая, такая же как у брата, улыбка, все не гасла в его серых глазах.

— Мои гнусности? И это говорит мой брат Жан? О мой Бог!

Пьер готов был развить тему, но Клод, извинившись, перебил его — ему пора было возвращаться на корабль.

— Приходите вечером, — крикнул вслед ему Лафитт, — я расскажу вам о встрече. Мои люди позаботятся, чтобы вы не встретились с Траверсом.