— Я так испугалась! — рыдала Эйприл. — Я внезапно поняла, что потеряла дорогу…

Дон Карлос гладил ее по волосам дрожащей рукой.

— Amada, — мягко сказал он, — неужели ты думала, что я позволю тебе потеряться? Я сразу же бросился за тобой и видел, как ты выскочила из такси. Но, сердце мое, — с упреком продолжал он, — зачем ты убегала от меня? Куда ты убегала?

— Все дело в Констанции, — ответила Эйприл, спрятав лицо у него на груди и прислушиваясь к великолепному мужскому голосу, который продолжал петь где-то рядом. — Она… она отправилась в место под названием «Золотой петушок»… с Родриго. И я поехала за ними, чтобы вернуть их назад.

— О, amada, — снова повторил дон Карлос, — но Констанция в гостинице, и Марк Феррерс, — который, по мнению Джессики, должен был последовать за тобой, — тоже там. В голову мисс Хардингтон пришла странная мысль, что вы с Феррерсом собираетесь встретиться за пределами гостиницы. Но, к несчастью для нее, я знаю тебя лучше, чем ей кажется, так что я сразу же бросился за тобой!

Она откинула назад голову и взглянула на него блестящими от слез глазами. В бледных лучах уличного фонаря он ясно увидел ее растерянное лицо.

— Но… но зачем? — запинаясь, произнесла Эйприл. — Зачем она это сделала?

Дон Карлос пожал плечами.

— Женщины иногда необъяснимы. — Это было все, что он позволил себе в адрес Джессики Хардингтон. — А теперь я отвезу тебя назад, моя дорогая.

Эйприл попросила его платок и вытерла слезы. Он бы с радостью сделал это сам, но ей не хотелось показывать ему свое лицо.

— Ты сказал… ты сказал, что Констанция в гостинице?

— Да.

— И… Родриго?

— Вместе с ней. Они и не уходили из сада. Разумеется, она бы никогда не посмела уйти без моего разрешения. И в отличие от некоторых странных мыслей, которые у тебя возникли, я вовсе не собирался предлагать ей все, что имею… я уже предложил это тебе. Ты та женщина, которую я люблю… нет, — поправил он себя, — которую обожаю! Ты и представить себе не можешь, что я почувствовал, когда увидел, что ты не хочешь видеть меня, а предпочитаешь убегать не разбирая дороги в темноту этих узких улочек. Ты понимаешь, как обидела меня сегодня вечером, когда стала разговаривать со мной таким тоном в присутствии твоего соотечественника Феррерса?

В этот раз она посмотрела на него с радостным удивлением, и ее охватило желание прижаться к нему еще крепче.

— О, Карлос, я не думала… то есть я думала, что ты… хотел жениться на Констанции, но не мог по каким-то причинам. Я думала, ты предложил мне выйти за тебя замуж потому, что… ну, просто в качестве выхода из трудного положения.

— Но вместо этого, — сказал он, обхватив ладонями ее лицо, — я попросил тебя выйти за меня замуж потому, что… — Но тут он резко оборвал себя: — Нет, ты скажешь это первая! Ты обращалась со мной ужасно — не только сегодня вечером, а все последние дни! — а теперь ты скажешь, почему ты согласилась выйти за меня. Ведь это не потому, что я принудил тебя, — его губы невольно скривились, едва он вспомнил все, что она ему наговорила, — поскольку ты не та женщина, которую можно принудить! Если бы это было так, то я бы не испытывал этого неистового желания сделать тебя своей женой! А теперь скажи, почему ты согласилась стать моей женой?

Эйприл почувствовала желание, которое она уже однажды испытала, — желание полностью раствориться в нем.