— Как тихо… — вдруг сказала Эсме. В самом деле, не было слышно ни звука, но Эрдану это вовсе не казалось удивительным. — Пока они плыли, все время играла музыка… Сандер играл на сирринге?

Мастер-корабел недоверчиво покачал головой:

— Тебе показалось. Сейчас его вахта, но он, должно быть, задремал — потому и не поднял тревогу. Когда такая опасность совсем близко, только безумец будет на дудке играть.

— Они не показались мне опасными, — возразила целительница. — Они… другие. Не похожие на нас. Они красивые.

— Не говори об этом никому, — сказал Эрдан. — Тебя неправильно поймут.

Его предупреждение не возымело никакого действия — с лица Эсме так и не сошло восторженное выражение, — и мастер-корабел сокрушенно вздохнул. Вблизи блистающие чешуей меррские воины представали бесполыми и безликими куклами, от которых шел удушающий запах гнилой рыбы. Их странные тела не чувствовали боли — потери руки такой воин не замечал, если в ней не было оружия, — а вместо крови в их жилах текла отвратительная белесая жидкость, от которой палуба «Невесты» делалась ноздреватой, словно сыр. Убить их было непросто, но когда это все же удавалось, мерр частью растекался склизкой массой, а частью — рассыпался на несметное множество маленьких созданий, которые торопились ретироваться в море.

Там, в Глубинном чертоге, морская царица вылепит из них новых солдат.

— Иди в каюту, скоро начнется шторм, — попросил он. — А я потом приду и расскажу тебе о морском народе все, что знаю.

Лицо Эсме осветилось улыбкой, словно он обещал подарить ей несметные сокровища. Ни целительница, ни мастер-корабел не знали, что им предстоит весьма беспокойное утро и такой же день, а потому обещанный рассказ придется отложить до лучших времен.

Шторм и впрямь оказался нешуточный. Хотя Эрдан уже очень давно перестал сомневаться в мастерстве Крейна, он все-таки вздрагивал каждый раз, когда «Невеста» поднималась на новую волну, а потом падала, зарываясь носом в воду. То и дело палубу освещали яркие вспышки, за которыми следовали оглушительные раскаты грома; Эрдан всецело уповал на примету, по которой молния никогда не бьет в одно и то же дерево дважды — уж очень не хотелось повторять опыт тридцатилетней давности, — но внутренний голос ехидно напомнил ему, что есть еще два «дерева» — мачты. Кто знает, что случится после второго удара? К тому же в тот раз их на корабле было всего четверо, а теперь народу почти в десять раз больше…

— Уходи! — закричал Крейн, увидев корабела на палубе. — Простудишься!

Эрдан только отмахнулся. Он знал, что ничего не сможет сделать, если случится беда, но все-таки упрямо оставался рядом с капитаном. Даже когда на фрегате не было целителя, он не уходил в каюту и всерьез рисковал заболеть, что в его возрасте было равносильно смертному приговору.

А теперь у них есть Эсме.

Он и сам не знал, зачем проводит шторма бок о бок с магусом. Было ли это отголоском чувства вины за то, что произошло во время их первой бури? Сам Крейн вовсе не считал, что за это следует кого-то винить, кроме Повелителя штормов, но Эрдан был другого мнения. «Я должен был понять, предугадать, чем все закончится. Нельзя было допускать этого слияния!»

Его самый хороший ученик одновременно был его самой большой неудачей…

Корабел терзался этими мыслями, не переставал наблюдать за капитаном. Крейн стоял неподвижно, устремив взгляд навстречу шторму, и еле заметно улыбался. Он не испытывал страха и легко делился смелостью с фрегатом, заставляя зеленое сияние гаснуть. Заметив взгляд Эрдана, капитан кивнул ему — и корабел тотчас же почувствовал прилив сил и воодушевление.