Люс мгновенно сник.

— Значит, все зря… — скорбно прошептала Агнес. — А я так надеялась…

— Погодите! — перебила Эсме, хмуря брови. — Я еще не закончила. Все дело в том, что нужно ломать точно в том месте, где я покажу… а для такой точности нужны сильные руки… сильные пальцы… — Она снова умолкла на мгновение. — Пальцы магуса.

Ухмылка Скодри напомнила Джа-Джинни о том, кто перед ним стоит.

— Значит, надежды нет, — сказала Агнес. Ее супруг молчал. — Единственный магус на острове — Ворон-алхимик. Я попросила бы его, но этот старик ни с кем не разговаривает… он то ли дал обет, то ли просто сошел с ума. Никто не знает даже его имени…

Джа-Джинни оторопел. Он слышал о Вороне, который отказался от собственного имени и покинул клан: это был очень старый магус, знавший еще покойного Капитана-Императора, отца Аматейна. Никто понятия не имел, отчего влиятельный алхимик вдруг оставил дом, семью, друзей и пустился в странствия, не взяв с собой ни единой книги. «В чем был, в том и ушел!» — рассказывали потом немногие очевидцы этого странного поступка. И с тех пор, вот уже больше сорока лет, он перебирался с острова на остров, нигде не задерживаясь надолго…

«Безымянный алхимик здесь?!»

Крылан задрожал. Он узнал о Вороне четыре года назад, когда совсем отчаялся обнаружить хотя бы одну ниточку, ведущую к цели его поисков. «Ищи Безымянного! — сказали ему. — Если кто и может помочь тебе, то только он!» Но в самом ли деле это тот самый магус? Существовала одна примета, и Джа-Джинни торопливо спросил, хотя и понимал, насколько неподходящий момент выбрал:

— Агнес, а у него… у него случайно нет шрама на лице?

— Есть, — ответила женщина. Она была так поглощена словами Эсме, что даже не удивилась. — Большой ожог на правой щеке… напоминает щупальца кракена.

«Я нашел его!» Джа-Джинни отвернулся, чтобы никто не заметил на его лице внезапную радость. «Нашел!» Крылану хотелось танцевать. Он вовсе не был уверен, что Безымянный окажется полезен, но надежда, столь неожиданно обретшая второе дыхание, теперь билась и рвалась на волю, словно обезумевшая лошадь в стойле…

— Но он слишком высокомерен, чтобы согласиться. А пока судьба занесет в Лейстес другого небожителя, времени пройдет немало… — прошептала убитая горем женщина.

— Гораздо меньше, чем вы думаете. — Крейн обращался к Скодри, но смотрел на целительницу — пристально, не мигая. — Я готов помочь, если вы не против.

«Проклятье…»

Джа-Джинни прикусил язык, едва не выругавшись вслух: теперь ему стало понятно, отчего целительница так странно себя вела. Она все сделала правильно, дала капитану возможность самому выбирать… и он выбрал.

— Делайте, что надо, — тихо проговорил Зубастый с каменным выражением лица.

Его жена ничего не сказала, но ее взгляд, устремленный на Кристобаля Крейна, был весьма красноречив. Джа-Джинни посмотрел на капитана — тот снял куртку и подворачивал рукава рубашки. Эсме сидела спокойно — прямая, сосредоточенная. «Что творится у целительницы в голове, когда она вот так смотрит?» Крылан подсел к Люсу; мальчик всячески старался сохранять спокойствие, но в его взгляде то и дело пробивалась паника. Он очень хотел показать себя настоящим мужчиной, но отчаянно боялся боли…

— Капитан рассказывал тебе, как ему пришлось однажды охотиться на самого себя? — Когтистый палец человека-птицы аккуратно прикоснулся к подбородку Люса и заставил мальчика повернуть голову.