«Да, действительно, — подумал Фолкейн. — У современных космических первопроходцев нет причин становиться планетарными инженерами. Если их не устраивает обнаруженный мир, они просто улетают в поисках другого. А субсветовой путешественник не может быть столь разборчив.

Надо признать, в краоканском прошлом действительно есть что-то величественное. Вряд ли люди смогли бы так долго претворять в жизнь столь обширную программу; для них в большей степени характерна индивидуальная, нежели коллективная гордость».

— Затем наступили Темные Времена, — продолжала Квуиллипап, — но мы помнили. Как бы ни велики были трудности и потери, но, взглянув на ночное небо, мы всегда могли указать звезды, на которых живет наш род.

Судя по тому, что читал Фолкейн, приближение катастрофы было медленным, но неизбежным. Освоенные красками области космоса оказались слишком велики для столь медленных путешествий; путь к очередному белому солнцу стал непозволительно дорогим удовольствием в плане времени, труда и ресурсов. Экспансия завершилась.

Вскоре та же участь постигла торговлю между колониями. Слишком дорого. Торгово-техническая Лига существует благодаря гиперпространственному и гравитационному двигателям, — только за счет того, что бесчисленное множество товаров дешевле закупить в системе другой звезды, чем производить на собственной планете. Хотя прибыль перестала быть целью путешествий краоков, они не избежали воздействия законов экономики.

Они не строили больше космических кораблей. Со временем большинство поселенцев прекратили перемещения даже в пределах планеты. Во многих мирах воцарились хаос и варварство. Ванессе повезло больше: цивилизация устояла и осталась неизменной, хотя и заплатила за это застоем в развитии технологии на протяжении трехсот столетий. Затем появился Фурман. Краоки получили весточку от потерянных братьев и стали мечтать о воссоединении Расы.

На это требовались деньги. Космический корабль стоит недешево, а Лига — не благотворительная организация. Пусть ванессиане накопят соответствующие средства, и любая судоверфь Галактики с радостью возьмется за их заказ. Но не раньше.

Тут Фолкейн осознал, что Квуиллипап в своем монотонном речитативе перешла к более важным вещам.

— Ни в хрониках, ни в устных сказаниях нет упоминаний о мире, который мог бы соответствовать Анторану. Фонетический анализ подслушанных разговоров, а также некоторые детали наблюдаемых традиций пришельцев заставляют предполагать, что их планета была колонизована пришельцами с Дзуа. Но Дзуа — один из первых миров, где цивилизация была разрушена, и не сохранилось никаких записей об отправившихся оттуда экспедициях. Таким образом, Анторан, должно быть, пятнадцатая колония, забытая на планете-прародительнице и никогда не упоминавшаяся в сообщениях.

— Вы уверены, — осмелился перебить ее Фолкейн, — я имею в виду, не могла ли одна из известных планет, населенных красками…

— Конечно, нет, — пророкотал Бельягор, — я побывал на них на всех и знаю их возможности. Такой флот — я был в космосе, видел корабли и знаю, что они могут сделать, — чтобы построить такую флотилию, нужна промышленность, которую так запросто не спрячешь.

— А захватчики… Что они говорят?

— Никаких зацепок, я же говорил. Они не так болтливы, как ваша раса сплетников. У краоков сильно выражено чувство принадлежности к клану, и они не выдадут тайны.

— Но они, по крайней мере, должны были объяснить причины своих действий.

— Ах это.