— Может, ты и права, но в настоящий момент дело не только во Флоре и работе. Я ушла не только из-за нее, хотя ее поведение сыграло свою роль. Я вдруг почувствовала, что мне нечем дышать, что я задыхаюсь, каждый день слыша ее бесконечные жалобы. Это в дополнение к моим личным проблемам стало совершенно невыносимым. Я поняла, что сыта по горло и больше не могу ходить туда каждый день и заново выслушивать, как она заводит все ту же шарманку. Я поняла, что физически больна от беспокойства, а в придачу измотана морально. И, тем не менее, мой мозг был ясен и спокоен, как никогда. Есть такое слово — решимость. Внезапно надо мной как будто разверзлись небеса и я совершенно отчетливо поняла: мне незачем туда возвращаться. И я не вернулась и не вернусь больше, во всяком случае пока.

Амайя подняла руки на уровень лица и начала медленно и ритмично аплодировать.

— Браво, сестренка, браво.

Роз улыбнулась и присела в реверансе.

— И что теперь?

— Я работаю на предприятии по выпуску алюминиевых изделий. Я веду отчетность, заполняю ведомости, составляю графики работы, организовываю собрания. По восемь часов каждый день с понедельника по пятницу. Выходя с работы, я тут же о ней забываю. Это, конечно, не бог весть что, но это именно то, что мне сейчас необходимо.

— А как обстоят дела с Фредди?

— Плохо, очень плохо, — ответила Роз, сжав губы и низко наклонив голову.

— Поэтому ты живешь здесь, у тети? — Роз молчала. — Почему ты не скажешь ему, чтобы он убирался? В конце концов, это твой дом.

— Я ему это уже говорила, но он и слышать не хочет о том, чтобы уходить из дома. С тех пор как я ушла, он все дни напролет валяется то на кровати, то на диване, пьет пиво, играет на приставке и курит косяки, — с отвращением произнесла Роз.

— Флора так его и назвала — «чемпион игровых приставок». Где он берет деньги? Ты же не стала бы…

— Нет, с этим покончено. Деньги ему дает мать, а друзья снабжают всем необходимым.

— Если хочешь, я могу к нему заглянуть. Ты же знаешь, что, как говорит тетя Энграси, хорошо накормленный и напоенный мужик может очень долго продержаться без работы, — рассмеявшись, предложила Амайя.

— И она, как всегда, права, — улыбнулась Роз. — Спасибо, Амайя, но это именно то, чего мне хотелось бы избежать. Позволь мне самой все решить. Я все скоро улажу, обещаю.

— Ты же не собираешься снова к нему возвращаться? — спросила Амайя, пристально глядя сестре в глаза.

— Нет, я к нему не вернусь.

Амайя мгновение колебалась, но тут же поняла, что ее сомнения, скорее всего, отражаются у нее на лице и что она уподобляется Флоре, которая не умеет верить в то, что кто-то, кроме нее самой, на что-то способен. Она заставила себя широко улыбнуться и как можно искреннее произнести:

— Я очень рада, Роз.

— Эта часть моей жизни осталась позади, и это то, чего не в силах понять ни Флора, ни Фредди. То, что я в свои тридцать пять лет решила поменять работу, выше понимания Флоры. Но я не желаю провести остаток жизни под гнетом старшей сестры. Я больше не в силах выслушивать каждый день одни и те же упреки, одни и те же ядовитые замечания и комментарии и быть свидетелем того, как она изливает злобу на весь мир. А Фредди… Думаю, его нельзя ни в чем винить… Я очень долго считала, что он ответ на все мои вопросы, что в нем заключена некая магическая формула, некое откровение, которое научит меня жить иначе. Он был не таким, как все, и казался мне бунтарем, умеющим противостоять обыденности и так отличающимся от амы и Флоры. И еще меня восхищала его способность выводить ее из себя…

Роз лукаво улыбнулась.