|
Она нуждалась в его присутствии именно во время сна. Часто, когда она работала ночью и ей приходилось спать утром, она ложилась на диване, если Джеймса не было дома. Ей не удавалось заснуть так же глубоко, как в кровати, но она предпочитала диван, потому что в кровати ей иногда и вовсе не удавалось заснуть. И не имело значения даже то, что он уходил, когда она еще спала. Хотя она и не слышала стука входной двери, она тут же ощущала его отсутствие, как будто ей не хватало воздуха, и, просыпаясь, она совершенно точно знала, что Джеймса дома нет. «Я хочу, чтобы ты был дома, когда я сплю». Эта мысль была четкой, а мотивация нелепой. Поэтому она и не могла ее выразить, сказать ему, что она просыпается, когда он уходит, что она как будто кожей ощущает его присутствие в доме и чувствует себя покинутой, когда, проснувшись, узнает, что он покинул свой пост рядом с ней, чтобы сходить за хлебом.
Три чашки кофе спустя, уже в комиссариате, ей не удалось почувствовать себя сколько-нибудь лучше. Сидя за столом Ириарте, она с удовольствием изучала обстановку кабинета, рассказывающую о жизни его хозяина. Светловолосые детишки, молодая жена, календари с Пречистой Девой, ухоженные комнатные растения возле окон. Цветочные горшки даже были снабжены глиняными блюдцами для сбора воды после полива. — Можно войти, шеф? Хонан сказал мне, что вы хотели меня видеть. — Проходите, Монтес, и не называйте меня шефом. Присаживайтесь, пожалуйста. Он расположился на стуле перед столом и встретил ее взгляд, слегка сжав губы. — Монтес, меня огорчило то, что вы не явились на вскрытие. Я беспокоилась, потому что не знала причины вашего отсутствия. И я очень возмутилась, узнав от другого человека, что вы не приехали, потому что отправились ужинать. Мне кажется, вы могли бы избавить меня от необходимости без толку тратить время на вопросы и беспокойство о вашей судьбе и на звонки, на которые вы не отвечали, с тем чтобы в конце концов узнать от Сабальсы о том, что, собственно, произошло. Монтес с невозмутимым видом продолжал смотреть на нее. Она продолжала: — Фермин, мы одна команда, и каждый из вас должен постоянно находиться на своем месте. Если бы вы захотели заняться вчера вечером своими делами, я не стала бы вас останавливать. Я всего лишь хочу сказать, что, учитывая то, что происходит в Элисондо, вы могли бы позвонить мне, сообщить о своих планах мне или Хонану. И, разумеется, совершенно непозволительно испаряться без каких-либо объяснений. Теперь, когда мы обнаружили еще одну убитую девочку, вы все мне нужны, и вы должны постоянно находиться рядом со мной. — Она смягчилась и улыбнулась. — По крайней мере, я надеюсь, что вы хорошо провели время. — Она молчала, ожидая ответа, но он продолжал смотреть на нее невидящим взглядом. По-детски капризная гримаса, недавно кривившая его губы, сменилась презрительной ухмылкой. — Фермин, вы вообще ничего не хотите мне сказать? — Монтес, — внезапно произнес он. — Для вас инспектор Монтес. Не забывайте, что, хотя вы руководите этим расследованием, вы говорите с равным. Я не обязан ничего объяснять Хонану, который ниже меня по званию. Я предупредил помощника инспектора Сабальсу, и на этом мои обязанности исчерпались. — Он прищурил глаза, в которых пылало негодование. — Разумеется, вы не помешали бы мне пойти в ресторан. Инспектор Монтес уже шесть лет работал в отделе убийств, когда вы поступили в академию, шеф. И я вижу, что больше всего вас нервирует бездарность в лице Сабальсы. Он поудобнее устроился на стуле и снова вызывающе уставился на Амайю. Она грустно смотрела на него. — Единственный, кто продемонстрировал в этой ситуации свою бездарность, — это вы. Вы проявили себя как нерадивый и плохой полицейский. Бог ты мой! Мы только что обнаружили третий труп, оставленный серийным убийцей, у нас до сих пор нет никаких зацепок, а вы отправляетесь ужинать. |
