Они расхаживали по гостиной, и Сара представляла их всем своим знакомым. Причем Дрейк знал некоторых из джентльменов — в основном тех, которые посещали его игорный дом (эти джентльмены в смущении кивали ему). Разумеется, и Алисия увидела своих прежних знакомых — некоторые из них держались с ней вполне дружелюбно, другие казались смущенными, а кое-кто даже сделал вид, что не узнает ее. Однако Алисия старалась демонстрировать спокойствие и игнорировала любые проявления недружелюбия.

Вскоре почти все гости перешли в бальный зал с высоким позолоченным потолком и многочисленными зеркалами, в которых отражались ослепительно сиявшие канделябры.

Сара, извинившись, отошла, чтобы поболтать с одной из своих знакомых. Дрейк же, опершись о колонну, украшенную золотистыми лентами, разглядывал собравшихся. Неожиданно к нему подошел какой-то мужчина; у него были рыжеватые волосы и необыкновенно длинный нос. Темно-зеленый жилет незнакомца был украшен золотыми пуговицами, а бедра его обтягивали коричневые бриджи.

— Уайлдер? — Он презрительно усмехнулся. — Не кажется ли тебе, что ты сегодня не туда явился? Это вечер для порядочных людей.

— Если это так, Маунтджой, то я должен усомниться в законности твоего присутствия здесь, — с невозмутимым видом ответил Дрейк.

Длинноносый посмотрел на Алисию.

— Насколько я понимаю, это новоиспеченная миссис Уайлдер?

И тут она вспомнила этого человека. Перед ней был барон Маунтджой — когда-то его мать дружила с графиней Брокуэй, Коротко кивнув, Алисия проговорила:

— Рада видеть вас, милорд. Надеюсь, ваша мама здорова…

— Разумеется, здорова. Она сейчас беседует с маркизой Бэнкрофт. — Барон указал на позолоченные кресла.

— Я должна засвидетельствовать ей свое почтение, — сказала Алисия.

Она шагнула в сторону пожилых леди, но Маунтджой, преградив ей дорогу, с усмешкой проговорил:

— Лучше не унижайтесь. Моя мать никогда не признает вас.

Алисия изобразила улыбку:

— Она должна принять мой брак ради старой дружбы между нашими семьями. — Барон снова усмехнулся:

— Дело не в вашем браке. Вернее, не только в нем. Дело также в вашей матери. Она ведь… Как бы это сказать? Видите ли, все знают, что она не в своем уме.

Алисия едва не задохнулась от гнева — во всяком случае, на время лишилась дара речи.

В следующее мгновение Дрейк схватил Маунтджоя за руку, и Алисия, стоявшая рядом, заметила, что лицо барона побледнело.

— Извинись перед леди, — сказал Дрейк с улыбкой. — Мерзавец, как ты смеешь?.. — сквозь зубы проговорил Маунтджой.

Уайлдер еще крепче сжал руку барона:

— Немедленно извинись. Я жду.

Маунтджой перевел полный отчаяния взгляд на Алисию.

— П-простите, миледи, — пробормотал он. — Я сказал это… необдуманно.

Дрейк выпустил руку барона.

— Я ждал не такого извинения, но не стану придираться к вашим дурным манерам, милорд. — Маунтджой простонал:

— О… Как ты посмел? Едва не сломал мне руку.

— Жаль, что не сломал. Нужно уметь вести себя в гостях.

Презрительно фыркнув, барон развернулся, собираясь уйти.

— Я еще не отпустил тебя, — вполголоса проговорил Дрейк.

Барон взглянул на него через плечо.

— Как ты смеешь так говорить со мной? И вообще, почему ты…

— Я ожидаю, что ты полностью отдашь свои долги, — перебил Дрейк.