— Да ведь он тебя ранил! — Обветренное лицо Бака сделалось жестким. — Проклятые дикари! Они устроили здесь неподалеку что-то вроде паувау[3]. — Он язвительно усмехнулся, отчего его густые седеющие усы дернулись. — Ни один из них не стоит денег, потраченных на пулю!

Подняв глаза, Пюрити увидела, что подъехали Картер, Роум и Бэрд. Держа ружья наготове, они осматривали заросли.

Пьюрити судорожно вздохнула:

— Я думаю, он был один.

Пристально посмотрев на девушку, Бак снял с ее плеч веревку.

— Значит, он арканом стащил тебя с лошади? Никогда прежде не видел, чтобы индейцы так делали, — проворчал он. — И едва ли впредь мне представится такой случай, раз этот парень мертв.

Пьюрити взглянула на лежащего человека и вспомнила редкий цвет его глаз.

— Расскажи, как все произошло.

— Он спросил меня, что с ним случилось.

— С кем?

Пьюрити не ответила.

— Пьюрити?

— Я не знаю.

Бак фыркнул:

— Скорее всего он тоже этого не знает. По-видимому, у него было одно из тех видений, от которых краснокожие обычно теряют разум.

Пьюрити резко повернулась в сторону появившегося из зарослей Картера. За ним по пятам шли Бэрд и Роум.

— Похоже, поблизости больше никого из дикарей нет. — Лицо юного Картера выражало крайнее возбуждение. — Думаю, нам лучше убраться отсюда, пока кто-нибудь не отправился на его поиски.

Индеец издал слабый звук.

— Так он жив? Ну ладно, будь я проклят, если стану тратить на него еще одну пулю. Нам пора возвращаться к стаду.

Пьюрити перевела дух и решительно возразила:

— Нет.

— Что ты сказала?

— Пока он жив, мы не можем бросить его умирать от потери крови.

— Он ведь пытался убить тебя, разве не так? Оставь его там, где он лежит! Никто в этой стране даже не обратит внимания на еще одного мертвого индейца!

— Босс здесь я, и я сказала: нет. Мы довезем его до ближайшего города и оставим там.

— Ты сошла с ума, Пьюрити!

— Меня зовут Бутс[4].

Выпрямившись, Бак натянуто ответил:

— Для меня ты Пьюрити, и ничто не заставит меня обращаться к тебе по-другому. Бутс — прозвище, которое ты взяла себе, когда была еще ребенком. Если бы Стэн был здесь, он бы сказал то же, что и я: не надо трогать этого индейца.

— Босс здесь я, а не Стэн!

— Но он…

— Стэн считается с моим мнением, иначе он не поручил бы этот перегон мне.

— Да, но…

— Стало быть, решение за мной. — Пьюрити обернулась к молча стоявшим ковбоям: — Подберите его, парни. Делайте, как я сказала.

— Ты совершаешь ошибку.

Взгляд Пьюрити сделался жестким.

— Если даже и так, это будет моя ошибка. А теперь выполняйте мой приказ!

Пока индейца поднимали с земли и перекидывали через седло его лошади, Пьюрити некоторое время не в силах была отвести глаз от раны у него на боку, из которой струилась кровь.

Вскочив в седло, она тронулась в путь.

— Он не выживет.

Пит без всякого сожаления смотрел на раненого индейца, лежащего на жестком полу его фургона. Он только что с привычной сноровкой, выработанной за долгие годы, вынул из его тела пулю и нехотя перевязал кровоточащую рану.

— Мне еще не приходилось видеть, чтобы человек потерял столько крови и остался жив, — заметил повар бесстрастно.

— Перестав дышать, он оказал бы нам услугу! — проворчал Бак.

Пьюрити бросила на Бака укоризненный взгляд, от которого его обветренное лицо покраснело.