– Ваша светлость… – запротестовала Розлин, но он властно закрыл ей рот очередным поцелуем. А когда взвесил на ладони едва прикрытую, шелком грудь, шок лишил ее возможности двигаться. Сегодня она не надела корсета и поэтому ощущала жар его ладоней сквозь тонкую ткань.

Не прерывая поцелуя, он продолжал гладить ее тело в вырезе платья, и даже проник дальше, в ложбинку между грудями. Потом его пальцы стиснули край декольте и легонько потянули. Ничем не стесненные холмики вырвались наружу.

Розлин охнула, когда прохладный ночной воздух коснулся ее разгоряченной плоти. Но не произнесла ни слова упрека, даже когда чувственные поцелуи герцога внезапно оборвались, а сам он откинулся назад.

Розлин затаив дыхание, продолжала молчать, пока его большие пальцы медленно обводили затвердевшие вершинки. Из горла вырвался тихий стон. Ленты шляпки выскользнули из ослабевших пальцев.

А герцог принялся играть с ее сосками: то вытягивал, то слегка щипал, то гладил.

Розлин глубоко, прерывисто вздохнула, по-прежнему не в силах пошевелиться. Его руки знали, как возбудить, как воспламенить, как подарить наслаждение.

– Ваша светлость… – потрясение пробормотала она.

– Молчи. Позволь мне ублажить тебя.

Она безуспешно попыталась вырваться, но хватка герцога оказалась слишком сильна. Перегнув ее через руку, он сомкнул губы на вытянутом соске.

Ощущение было поразительным. Колени мгновенно подогнулись, и Розлин непременно упала бы, если бы не находилась в объятиях герцога. Он продолжал сосать крохотный камешек соска, одновременно поддерживая девушку.

Розлин беспомощно зажмурилась, ощущая, как бьется в горле пульс, как сладостное наслаждение окутывает ее. Его губы обжигали, язык гладил, ласкал, обводил… требуя ответа.

Его чувственная атака была чисто мужской, примитивной, властной, возбуждающей первобытную женскую потребность, которую она не могла отрицать. И ее тело, как он и предсказывал, ожило. Ее никогда не целовали так… не касались…

Когда он слегка прикусил ее сосок, восхитительное наслаждение еще больше ослабило и взволновало ее. Но он стал зализывать ноющую вершинку языком и губами, и новая волна восторга прошла по ее телу. Розлин непроизвольно выгнулась.

Он воспользовался ее беспомощностью и, не прекращая покусывать сосок, раздвинул ее бедра коленом. В животе Розлин сгустился плотный ком ощущений, когда его мощное бедро прижалось к ее венерину холмику. Сегодня она надела небольшие фижмы, распиравшие юбку по бокам, но спереди у нее не было защиты от его посягательств. Она чувствовала его мужское достоинство, твердую набухшую плоть, дразняще прижавшуюся к нижней части живота.

Ее голова кружилась от хмельной сладости. Где-то в глубине раскручивалась спираль наслаждения, лишая сил и разума, и воспламеняя пульсацию между ногами.

Она едва не вскрикнула от разочарования, когда герцог, наконец, отстранился. Немного придя в себя, Розлин обнаружила, что цепляется за его плечи. Влажных сосков коснулся холодок.

– Я мог бы дать тебе наслаждение, которого ты никогда не забудешь, – прошептал манящий голос.

Она мгновенно поверила. Он поднял голову, и она встретилась взглядом с горящими, торжествующими глазами.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы снова не растаять в его объятиях. Но она уже успела взять себя в руки. Уперлась ладонями в его широкую грудь, оттолкнулась и встала.

В голосе прозвучало легкое пренебрежение:

– Боюсь, ваше предложение не так уж соблазнительно. Будь у меня нужда в покровителе, я могла бы найти кого-то получше, чем самоуверенный лорд, воображающий, что стоит ему щелкнуть пальцами, и любая женщина падет к его ногам.

Ее издевка возымела желаемый эффект. Он разжал руки и выпрямился. Окрыленная своим успехом, Розлин отступила и принялась возиться с корсажем, пытаясь придать себе хотя бы подобие благопристойности.