Подобный возрастной ценз касался всех должностных лиц империи. Начиная от министров и кончая градоначальниками. Исключения делались лишь для высшего командного состава вооруженных сил, там позволялось оставаться на генеральских харчах до столетнего юбилея.

Что интересно, в широком кругу обывателей обо всех этих ограничениях не то чтобы не знали, но традиционно помалкивали. Считалось моветоном даже в семейном кругу ляпнуть такое: «Еще два года, и губернатор провинции лишится своего теплого места!» Или: «Как еще несколько месяцев продержаться, пока этот тупой градоначальник уйдет в отставку?» Ну а злорадное высказывание типа: «Три года осталось до смены императора, а его старшему сыну только тридцать пять! А братец-то у него… Ха-ха! Нас ждут резкие перемены!» – могло привести и к смертной казни «за оскорбление его императорского величества».

Рано женившемуся императору был только семьдесят один год, а его старшему сыну – уже сорок восемь лет. Помимо первого наследника престола, имелось еще четыре принца, трое из которых уже вступили в пятый десяток. У них тоже были многочисленные семьи и чуть ли не взрослые сыновья. То есть нынешняя династия стояла у власти более чем надежно и с уверенностью в завтрашнем дне.

Понятное дело, что такое положение вещей не давало никаких шансов тем политикам, кто сам рвался к власти. Причем рвался порой уже не так для себя, как для своих детей, а то и правнуков, потому что самому занять тот же пост министра, а уж тем более взойти на трон возраст не позволял.

Имелись в истории сентегов и такие моменты, когда кто-то силой оружия пытался изменить существующие законы, уничтожить заповеди предков, а потом усесться на троне и править до скончания дней своих. Но такое «скончание» устраивали ему довольно быстро. В случае узурпаторства трона и неправомочного ношения короны молодежь выходила из повиновения старшим, хваталась за оружие и убивала любого, кто пытался менять древние законы. Иначе и быть не могло. При нормальной продолжительности жизни в триста, а то и более лет у высшей власти могли сосредоточиться только одни престарелые маразматики, а подрастающему поколению не оставалось никаких шансов для карьерного роста. «Лучше уж сразу умереть с оружием в руках, чем в глубокой старости получить повышение из младшего писаря в старшие!» – это расхожее утверждение знал каждый сентег, еще даже не став Эль-Митоланом. Знал и готов был сражаться за свое место под Занвалем.

Примерная тенденция распределения власти в остальном мире, но только в плане передачи корон в руки не Эль-Митоланов, несколько разочаровала Медиальтов.

– По нашим легендам, – сказал Ветеран, – Древние допускали к власти только колдунов, но зато ограничивали их пребывание на посту восьмидесятилетним возрастом, а то и меньше. И мне кажется это правильным, потому что обычное разумное существо не в силах накопить в себе знания, необходимые в управлении государством…

– И сил у него должных не хватит, – поддержал своего учителя Хооз-Дер.

– Спорить не стану, – дипломатично произнес Невменяемый. – Порядок престолонаследия в известных мне королевствах казался мне вполне правильным и проверенным временем. Сейчас вижу, что четкие возрастные ограничения могли бы дать возможность и Эль-Митоланам управлять государствами. Но… сейчас перед нами совершенно другие задачи. Не правда ли? Поэтому расскажите мне о тех силах, которые могут и попытаются в первую очередь помешать объединению всех разумных существ в единое планетарное сообщество.

– Увы! Таких недоумков…

– …Мягко говоря, хватает! – погрустнели Медиальты.