— Еще какой надменный, — заверил Анри шепотом, — и я от него без ума. Точно так же сводишь меня с ума ты, вся ты — от корней волос до кончиков ногтей. Я хочу тебя, дорогая, хочу, чтобы ты была моей, вся, без остатка… — Он осекся, неимоверным усилием воли призвав себя к сдержанности. — Но ведь ты еще не ела, а мадам Кюсе приготовила отменный ужин…

— Я не голодна! — быстро сказала Джун, и с губ Анри слетел прерывистый вздох.

— Я тоже. Я хочу сейчас только одного. Тебя.

Сладостная дрожь охватила Джун.

— Пойдем же, — прошептал Анри, и она без колебаний протянула ему руку.

Она не знала, куда Анри ведет ее, но охотно пошла бы за ним и на край света. Хитросплетение коридоров казалось бесконечным, но наконец они остановились перед покоями Анри. За массивной дверью оказалась гостиная, миновав которую они через арочный проем вошли в альков, где стояла огромная кровать под балдахином. Занавеси в спальне были задернуты, и здесь царил мягкий чувственный полумрак.

— Не осуждай меня, — шутливо прошептал Анри, указывая на роскошное ложе. — Это семейная реликвия.

— А оно удобное? — лукаво спросила Джун, и Анри властно привлек ее к себе.

— Хочешь проверить? — спросил он, неотрывно глядя в глаза Джун, и сердце ее сжалось от нестерпимой сладкой боли.

— Очень! — выдохнула она, обвив руками его шею. — Только нужно вначале снять платье твоей матери. Не хочу, чтобы оно измялось.

— Я помогу тебе, — сказал Анри, и пальцы его ловко пробежали по застежкам на спине.

Затем, не выдержав, он прижался губами к нежной теплой коже Джун. — Я так и думал, что ты выберешь именно это платье. У бабушки хранится портрет моей матери, когда ей было столько же, сколько сейчас тебе. На портрете она в этом платье.

— Так, значит, платья для меня выбирал ты? — изумленно воскликнула Джун. — Но Софи сказала…

— То, что я велел. — Анри усмехнулся.

Джун опустила глаза и увидела, как напряглись ее полные груди, едва прикрытые тончайшим шелком нижней рубашки.

— Зачем?

Анри на миг накрыл ладонями соблазнительные округлости ее грудей. Одно едва заметное движение — и рубашка соскользнула на пол. Теперь Джун стояла почти нагая. Тогда Анри стремительно сбросил с себя одежду и, сгорая от нетерпения, порывисто привлек к себе Джун.

Впервые она всем телом ощутила его мужскую воинственную наготу, и это было восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение. Жаркая плоть его обжигала Джун, и все ее существо трепетало от желания.

— Знаешь ли ты, как долго я ждал этой минуты? — прошептал Анри, осыпая поцелуями ее обнаженные плечи. — Когда ты ушла, я терзался безмерно, воображая тебя в постели с другим.., и умирал от ревности.

— Ты мне снился, — призналась Джун, проводя ладонью по его широкой мускулистой груди и чувствуя, как тело Анри отзывается на каждое ее прикосновение. — Только наяву это еще прекраснее, чем во сне.

— Наяву всегда прекраснее, — шепнул Анри, теснее прижав ее к себе. — Клянусь, ни одну женщину в мире я не желал так сильно, как тебя!

Дыхание его обжигало ее нежную кожу. Губами он отыскал ее губы, и властный поцелуй отозвался во всем теле Джун неукротимым жаром. Мир закружился перед ее глазами, пол коварно ускользал из-под ног.., и тогда Анри подхватил Джун на руки и бережно уложил на мягкое ложе.

Опустившись на колени, он провел рукой по волосам Джун, и освобожденные локоны шелковистой волной рассыпались по подушкам.