Валерий Ильичёв. Невольный свидетель
«Бог попускает человека падать в грехи из гордости, самомнения, самонадеянности».
Пролог
Я, старый московский дом, построенный в начале двадцатого века рядом с Арбатом. Щербины и трещины на ступенях лестницы напоминаю морщины на лице много повидавшего на этом свете ветерана. Я стал невольным свидетелем чужих человеческих судеб. Мои обитатели здесь рождались, вырастали, производили себе подобных и навсегда покидали это дорогое их памяти место. Я знаю их тайны, сокровенные желания, добрые и дурные поступки и завершение их земного существования. О многих из них уже никто и никогда не вспомнит, словно их и не было на этом свете. Но для меня они вечно живые. В нынешние времена на месте снесенных старых строений возводят новомодные приносящие прибыль хоромы. Возможно, когда-нибудь придёт и мой черёд. И потому, я спешу поведать яркие истории судеб моих жильцов, за которыми мне довелось с сочувствием наблюдать на протяжении целого века. Итак, я начинаю.
Глава 1 Золотой какаду с бриллиантовым глазом
Из дверей трактира вывалился пьяный мужик в картузе и, не удержав равновесие, неловко упал на бок. Витька дернул приятеля за рукав: — Не робей, Сема. Это место не самое худое в Москве. Иди за мной. Нас уже заждались. И Семен Верховский, брезгливо обойдя захрапевшего во сне мужика, вошел следом за приятелем в дешевый трактир. Их обдало смесью запахов водки, кислых щей и селедки с луком. Витька уверенно направился в угол трактира и присел за столик к коренастому человеку, с тонкими усиками на широком скуластом лице. Тот недовольно поморщился: — Ты, Дутый, опоздал почти на полчаса. Да еще явился с незнакомым мне фрайером. А я не люблю игру с неизвестным мне джокером. Времена ныне смутные. Давай излагай свое дело. — Извини, Фома, но не я банкую. Мой прикуп с боку. Вот у моего дружка, Семена, нужда в фартовом человеке возникла. Я согласился свести его с тобой. Может быть, и присоветуешь человеку что-нибудь дельное. — Прежде чем толковать о делах, представь мне паренька. Он, явно, не нашего поля ягода: на студента ученого смахивает. Где вы между собой снюхались? — Да, жили по соседству, тут недалеко. Моя мамаша его бабке княгине белье стирала. — Значит, Сема, ты из богатых будешь. Как же тебя, буржуя недорезанного, новая власть в живых оставила. — Не меня одного. Вон и вы, вместо цугундера, без всякой опаски водку распиваете в центре Москвы. — Надо же, какой ершистый парень попался! На первый взгляд и не скажешь. А не боишься меня обидеть? Ведь чай, не от смелости, а от неопытности свой норов проявляешь. Не научился еще беду печенкой чуять. А все-таки, растолкуй, как уцелеть сумел. А то не ровен час я подумаю, что ты по указке уголовного розыска ко мне подослан. — Нет, я сам по себе. До революции гимназию окончил и первый курс университета. На юриста учился. После переворота взял меня к себе в контору дальний родственник папаши моего покойного. Я человек грамотный и книги учета у него веду. А уцелели мы с бабулей Глафирой Михайловной из-за её племянника, который у товарища Троцкого в гражданскую войну как военспец в штабе служил. — Похоже на правду. Ну, и зачем ты своего приятеля, известного щипача — карманника, Витьку Дутого свести нас попросил? — Дело у меня возникло срочное. Деньги позарез нужны. А без посторонней помощи мне их не добыть. — Ну и как надеешься разбогатеть? — Прежде дайте слово, что поделим все по-братски. Справедливо. — Это как в старой блатной песне «весело было нам, все делили пополам»? — Нет, я предлагаю вам четверть от стоимости бабкиных золотых украшений и бриллиантов. |
