А Гуманист в ясном уме, но измученный жгущей болью в груди, возлежа на своей стариковской постели, распределял с похвальным терпением весьма скудные свои богатства. Мебель, посуда, религиозная утварь, изображения святых, одежды, бочонки с вином, даже какой-то поросенок переходили в собственность присутствующих, пока у старика не осталось ничего, кроме маленького обтянутого кожей сундучка, скромной изящной игрушки из саламанской шорни. Умирающий держал этот сундучок на животе, ухватившись за него руками, точно оберегая его от вожделенных взглядов.

Открыв его, наследники почувствовали себя обманутыми. Внутри не было ни одного украшения, ни одного дублона, ни одной вещицы из драгоценных металлов, ни одной нитки жемчуга. Какой-то ворох пожелтевших листов, исписанных крупным почерком и захватанных руками многочисленных читателей. Это были одиннадцать страниц из пятидесяти двух, составлявших Удивительнейшее Послание, отправленное Великим Адмиралом Моря-Океана Их Величествам в Испанию 7 июля 1503 года.

Широко известно, что Удивительнейшее Послание было поименовано так по причине двух содержащихся в нем сообщений. Первое — это подробный рассказ о дурном сне, наполненном апокалипсическими знамениями, который мучил Великого Адмирала в самые худшие моменты его четвертого путешествия к землям Индии да и вообще всей жизни. Второе означено одной фразой: «Мир невелик», малопонятной пониманию, поскольку она исходит от мореплавателя, который прожил жизнь, бросая вызов всем препятствиям, и отверг понятие горизонта как предела человеческим притязаниям.

Подобное утверждение, о том что «мир невелик», повергло в замешательство папскую курию, испанский двор, английских банкиров и многих тогдашних читателей и писцов. Вот потому и посчитали за лучшее удалить все доводы в пользу этого умозаключения, сделанного Великим Адмиралом. А для этого изъяли двадцать шесть страниц из Удивительнейшего Послания. По мнению историков, эти страницы таинственным образом исчезли во время плавания или были выброшены за борт родственником моряка Родриго де Триана. Как бы там ни было, но главное, что одиннадцать страниц попали в руки Гуманисту, а какими путями — нам неведомо.

Достоверно известно лишь то, что в тех одиннадцати страницах Великий Адмирал повествует в словах, близких к ереси, о существовании одного места, про которое он знал только понаслышке и которое именует в последовательном порядке — Мококомор, Мохохомоль и Мокохотон. Позднее Хуан де Касерас, участник экспедиции Кортеса, расскажет весьма подробно о Мошошомоке в хронике Tenebrosus Egressus, чрезмерно затянутой, вгоняющей в сон и завершенной им за несколько месяцев до того, как ацтеки вскрыли ему грудь на жертвенном алтаре.

Описанием Мошошомока, которое заключалось в тех одиннадцати рукописных страницах, мы обязаны лишь хорошей памяти Руй Пера де Сепульведы, имевшего всего тринадцать лет от роду, когда его двоюродный дед Хуан Хинес «Гуманист» читал эти страницы в присутствии всех, кто тщетно уповал на богатое наследство. Руй Пер де Сепульведа сохранил в памяти все повествование, хотя, быть может, многие значимые подробности потерялись среди осыпи медленного обращения времени или, что вполне вероятно, были умышленно искажены. Последнее не должно нас ни тревожить, ни толкать на осуждение памятливого потомка Гуманиста. Мы знаем, что литературу породил устный рассказ, потому что он постоянно создает и воссоздает ситуации в зависимости от настроения и полета фантазии рассказчика. Помимо всего, уместно отметить, что за минувшие три столетия до сегодняшнего дня среди потомков Руй Пера де Сепульведы не могли обнаружить ни одного человека, склонного к сочинительству. Потомки Руй Пера де Сепульведы имели обычай пересказывать содержание тех одиннадцати страниц, чтобы скоротать время в безлунные ночи, или развлечь публику в кабачке и угоститься мустом за ее счет, или использовать эту историю для кукольного представления.