Анетта представила его с каким-то странным смущением:

— Анри как раз собирается вернуться во Францию… — пояснила она, явно оглушенная происходящим.

«Значит, это и есть Анри, — подумал Микаел, глядя на элегантного француза с тонкими кистями рук, одна из которых чуть не сломалась, когда он пожал ее. — На вид он симпатичный, но вряд ли у нас с ним есть что-то общее. Хорошо, что он уходит, ведь он наверняка говорит только по-французски, а я этого языка не знаю».

И когда Анетта, явно возбужденная, снова села, Микаел сказал:

— Я решил уехать, Анетта. В Норвегию.

— В Норвегию? — изумленно произнесла она. — Но это же невозможно! Идет война!

— Э-э, война все время где-нибудь идет…

— Да, но сейчас обстановка осложнилась. Анри говорит, что датский король Фредерик с опаской следит за продвижением Карла X Густава в Польше. Войска на границе между Швецией и Норвегией приведены в боевую готовность.

Микаел вздохнул.

— Когда же закончатся все эти войны? Насилие прикрывает немощь интеллекта. Я не хочу быть ничьим недругом.

— Разве плохо, если Швеция победит?

Он только фыркнул.

Недели через две Микаел тоже понял, что его сын необычный ребенок.

Каждый день он работал в саду, а Тролль вместе с Домиником рьяно помогали ему копать землю. Микаел чувствовал, как к нему возвращаются силы.

Сидя на корточках, он выкорчевывал куст ракиты, выросший не на месте. «Мне бы сейчас лом, — подумал он. — Но я куда-то положил его…»

— Он лежит под верандой, — сказал Доминик. — Принести?

— Нет, он слишком тяжел для тебя. Я схожу сам…

Он остановился, изумленно взглянув на мальчика. И тут он понял, что сталкивался с этим и раньше. Много раз уже мальчик приносил ему инструмент или еду, стоило ему только подумать об этом.

— Доминик, — прошептал он, бледнея, — Доминик, ты знаешь, о чем я подумал?

Мальчик растерянно взглянул на него.

— Я точно не знаю, папа… не понимаю…

И впервые Микаел обнял своего сына и прижал к себе, взволнованно дыша.

— Сынок, мой сынок, что будет с нами? — шептал он. — Мы наделены способностями, сути которых не понимаем. О, Господи, помоги нам!

Он почувствовал, как маленькие руки крепко обняли его за шею.

— Вы не должны чувствовать себя таким одиноким, папа. Мы рады Вам, мама и я.

— Откуда ты знаешь, что я чувствую себя одиноким?

— Когда Вы рядом, я ощущаю в себе такое огромное одиночество…

Микаел очень испугался, но обуздал себя.

— Спасибо, Доминик, за твою дружбу. Я тоже рад тебе, мой мальчик. Только, видишь ли, мне трудно говорить о таких вещах.

Спустив Доминика на землю, он внимательно посмотрел на него.

— Ты говоришь, мама тоже рада мне?

— Да. И она тоже боится за Вас.

— Боится? За меня? — подавленно произнес Микаел. — Но ей нечего бояться.

Он снова прижал к себе сына. Доминик засмеялся.

— Борода так щекочет! Зачем Вам борода, папа?

Микаел тоже засмеялся и весело посмотрел на него.

— Каждый мужчина имеет привилегию раз в жизни посмотреть, идет ли ему борода. Окружающие же имеют привилегию решать, долго ли он будет пользоваться таким правом. Ты думаешь, мне следует сбрить ее?

Склонив голову набок, мальчик задумался.

— Нет. Я так не думаю. Тебе это идет. Впрочем, было бы интересно взглянуть…

— Я сбрею ее, — засмеялся Микаел.