|
Лизель Хейвлок не любила пользоваться модулятором, но сам Мерло не смог бы спать с ней без разнообразных программ и иллюзий. Потом появлялся хмурый Клод Маунсьер и отпускал десяток колкостей в адрес Мерло, пока Лизель Хейвлок не звала молодого любовника обратно за их столик. Мерло так и не понял, что раздражало его больше: колкости Клода Маунсьера или компания жены главного редактора «Эффи». И все это в то время, пока Глори ждет в подворотне, сразу возле мусорных контейнеров черного хода. И не нужен никакой нейронный модулятор. Реальности будет достаточно. Пара банальных приветствий, пара поцелуев, объятия.
– Как там мой муж? – спрашивает Глори. – Он уже затрахал меня своими колкостями, – говорит Мерло. – Ничего. Он трахает меня каждую ночь, и видишь, еще жива, – на ее губах играет улыбка. Мерло смотрит на Глори сверху вниз и пытается понять, за что любит ее.
Все началось с подруги Лизель, у которой сломалась машина: Мерло попросили привезти ее в клуб. Подруга была старше его лет на двадцать и всю дорогу рассказывала, что у нее есть дочь примерно одного с ним возраста. По дороге Глори звонила дважды, но Мерло ответил лишь в клубе. – А у тебя сегодня отбоя от девчонок нет, – хмуро пошутил Клод Маунсьер. – Да как сказать… – замялся Мерло, стараясь смотреть хозяину клуба в глаза и продолжая слушать в телефонной трубке голос его жены. – Мой муж сейчас рядом с тобой? – догадалась Глори. – Да, – сказал Мерло. – Хочешь заехать ко мне? – Еще не знаю… – «Не знаю» или уже едешь? Мерло молчал, слушая, как Клод Маунсьер отпускает очередную хмурую шутку касательно Лизель Хейвлок и ее молодого любовника. «Да шло бы все к черту!» – решил Мерло, поднял на куртке воротник и направился к выходу. – Котик! – позвала Лизель через весь зал, а когда он подошел, попросила рассказать собравшимся подругам анекдот, развеселивший ее на прошлой неделе. «Пара минут ничего не решат, – подумал Мерло. – Парой минут в роли клоуна больше, парой минут меньше – какая разница?» Спустя четверть часа он вышел на улицу, сел в машину. Снова зазвонил телефон. Мерло ответил. Сиплым голосом и, как всегда, хмуро Клод Маунсьер попросил заехать к его другу и привезти коробку фисташек. – Если не сложно, – добавил он в конце. – Не сложно, – сказал Мерло. – Тебя проще уломать, чем мою жену, – снова пошутил Клод. «Ничего личного», – подумал Мерло. Он оставил машину во дворе соседского дома, поднялся на третий этаж. Глори открыла дверь и потянула его в спальню. Чужая кровать пахла как-то странно, и ему все время казалось, что Клод Маунсьер стоит где-то рядом и, как всегда, хмуро дает советы. – Что-то не так? – растерянно спросила Глори. – Да, – признался Мерло. – Не могу сосредоточиться. – А ты постарайся, – сказала Глори и начала вылизывать ему соски. – Так еще хуже, – проворчал Мерло. – Это нравится моему мужу, – она несильно укусила его. – Скажи, ты женишься на мне, если Клод узнает о нас? – Если Клод узнает о нас, то я уже ни на ком не смогу жениться, – сказал Мерло. – Переживешь, – улыбнулась Глори. – Помнишь, как Лизель застукала нас в ее доме? И ничего, видишь, я еще жива, – на ее губах появилась улыбка. |
