Джейн одной гигантской рукой небрежно держала руль, выставив в окно массивный загорелый локоть. На ней была цыганистая блузка с низким вырезом, предлагающая взору нечто, напоминающее Гранд-Каньон. Добавьте к этому платиновые сережки и ожерелье под цвет волос.

— Привет, симпатяга, — сказала она. — Что занесло столь приятного парня в такую дыру?

Поначалу я даже не нашелся что ответить — я ведь никогда раньше не разговаривал с гигантами. Нет, конечно, я знал их не хуже собственного отражения в зеркале. Как и все прочие, я бесконечно видел их изображения по телевизору, в газетах, журналах, кино, на рекламных щитах и даже иной раз издалека в реальной жизни. Но гиганты редко общаются с нами — маленьким народцем, и я не был уверен, как себя вести.

Да к тому же и репортеры уже начали подъезжать в своих фургонах, почуяв запах основной их темы — гигантов. Тут я по-настоящему занервничал. Я ведь прекрасно знал, что любое мое слово мгновенно разнесется по всему свету, будет напечатано в сотнях вечерних газет, проанализировано и разобрано по косточкам смертными вроде меня, мечтающими о том, чтобы с ними заговорил гигант.

Так что я с минуту сидел в фонтане, обдумывая, что бы ответить. А Джейн смотрела на меня с улыбкой, выставляющей напоказ сверкающие зубы размером с клинок лопаты каждый.

Наконец я решился. Черт, хоть и не каждый день ко мне подходят гиганты, не в обморок же мне грохаться. Я ответил так, как ответил бы любому моего роста.

— Просто делать нечего, — ответил я, как мне казалось, вполне безразличным тоном.

— И часто ты так проводишь время? — поинтересовалась она — камеры так и трещали вокруг.

Меня так просто не возьмешь.

— Если вы имеете в виду беседы с гигантами, то нет. А если вы насчет фонтана — что ж, я всегда сижу в фонтане, когда у меня паршивое настроение.

На лице Джейн отразилось удивление с легким оттенком брезгливости.

— Тебе не кажется, что это немного… противно?

Тут она попала в точку. Я поднял из коричневой жидкости руку, чтобы протереть глаза от кока-колы — впрочем, брызги от фонтана тотчас же снова залили мне лицо.

— Что есть, то есть. Зато настроение улучшается.

— Мило, мило. — Какое-то время она рассматривала меня, склонив набок гигантскую голову. — Итак, отчего же у тебя плохое настроение?

— А почему у вас хорошее?

— Потому что я имею все, что пожелаю.

— Неплохая причина.

Я не стал продолжать и ждал, что еще она скажет.

Джейн надула розовый пузырь примерно из четырех тонн жевательной резинки. Розовая сфера получилась размером точь-в-точь с воздушный шар Малколма Форбса. Я имею в виду старые, не те, на которых он перемещается сейчас. С грохотом пушечного выстрела шар лопнул, и Джейн втянула резинку серебристыми губами.

— Как тебя зовут, дружок?

— Марион.

— Имя или фамилия?

— К сожалению, имя.

— Не пойдет, никак не пойдет…

Джейн сосредоточенно о чем-то размышляла. Я не спрашивал, для чего должно подойти мое имя.

— Ты какой-то оборванный. Встань, пожалуйста.

Что за дьявольщина, она сказала «пожалуйста». Я встал, и карамельная жидкость потекла с моей мокрой одежды.

— А ты большой, — сказала Джейн и улыбнулась. Я почувствовал, как не к месту звучит это слово по отношению к нам, маленькому народцу. — Я имею в виду, среди вашей породы.

Она еще какое-то время задумчиво рассматривала меня.

— Ладно, Марион, слушай внимательно.