Она поставила перед ним высокий стакан.

— Где сидишь?

— Э-э… здесь.

— Да нет! — рассмеялась она своим чарующим грудным смехом. — Ты, я вижу, еще не научился говорить по-новоорлеански. «Где сидишь» — по-нашему значит «как поживаешь».

— A-а! Спасибо, отлично. А ты где сидишь?

— Ну вот, уже освоил! У меня тоже все хорошо. Работы много, как видишь. Захочешь чего-нибудь еще — дай знать.

Пришлось ему любоваться на нее молча. Лина работала как машина: отдавала распоряжения, готовила коктейли, исчезала на кухне и снова появлялась за стойкой; и все это — легко, уверенн