Горе, которое пережил Мак в связи со смертью матери, ни в какое сравнение не шло с тем отчаянием, какое овладело им в тот момент, когда Йену наконец удалось втолковать ему, что Изабелла потеряла ребенка и сама находится на грани жизни и смерти. Виски, поглощаемое в огромных количествах, ничуть не облегчало ни чувства вины, ни печали, но Мак отчаянно продолжал напиваться.

Он ввалился в дом и поднялся в спальню Изабеллы. Мак помнил, что нашел ее в кресле у камина, где она сидела с распущенными волосами, с побледневшим и осунувшимся лицом. Когда Мак вошел, она подняла на него красные от слез глаза.

— Мне жаль, — упал перед ней на колени Мак и уткнулся лицом в подол ее халата. — Мне очень жаль, — прохрипел он.

Каждую секунду он ждал, что ему станет легче, она погладит его по голове и прошепчет, что все в порядке, она его простила.

Но Изабелла так и не дотронулась до него.

И только спустя несколько мрачных и унылых недель Мак понял, каким бессердечным эгоистом он был. А пока он ломал голову и переживал, что Изабелла не утешила его, не успокоила его боль. Он смотрел на нее и видел, какие суровые у нее глаза, а лицо было настолько белым, что казалось высеченным из мрамора. Мак попытался заключить ее в объятия, но был настолько пьян, что вместо этого упал на четвереньки и его стошнило прямо на ковер.

Йен, который редко выражал какие-то эмоции, схватил Мака в охапку и выволок из комнаты, бросая на него мрачные взгляды.

— Изабелла плакала, хотела тебя видеть, — сердито выговаривал ему Йен, пока Беллами чистил его одежду. — Поэтому я искал тебя. Не знаю, зачем ты ей нужен, ты же вечно пьян.

Мак и сам не знал. Почувствовав себя лучше, он опять отправился на ее поиски, зная, что ему необходимо извиниться перед ней.

Мак нашел Изабеллу в детской комнате, ее рука лежала на резной колыбельке, которую они вместе выбирали, как только узнали, что Изабелла беременна.

Он подошел к ней сзади, обнял, положив голову на плечо.

— Я даже выразить не могу, как я сожалею, что это случилось, когда меня здесь не было. Я пьяный хам. Я просто умру, если ты меня не простишь.

— Думаю, я прощу тебя, — ответила Изабелла, проведя пальцем по полированной спинке кроватки. — Я обычно прощаю.

Мак почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась, и он зарылся лицом в ее восхитительные волосы.

— Мы попытаемся снова. Попытаемся зачать другого ребенка.

— Это был мальчик.

— Я знаю, Йен сказал мне. — Мак поцеловал изгиб ее шеи и закрыл глаза от вновь нахлынувшей боли. — Может быть, другой ребенок тоже будет мальчиком.

— Пока нет, — так тихо ответила Изабелла, что Мак почти не расслышал.

Ему показалось — он понял смысл ее слов. Ей потребуется время для восстановления. Познания Мака о женских недомоганиях исходили от его натурщиц. Он знал, что каждый месяц в течение нескольких дней они не могли позировать полностью обнаженными и иногда не могли работать по нескольку недель после родов или случившегося выкидыша. Их не очень устраивало это, потому что вечно нужны были деньги. Некоторые натурщицы приносили своих детей в студию, потому что у них не было средств, чтобы нанять няню ребенку. У них часто не было мужей и даже преданных любовников. Мак никогда не возражал против присутствия детей, и он им, похоже, тоже нравился.

— Когда будешь готова, скажи мне, — сказал Мак, коснувшись ее щеки.