– Ты прав, может быть, – признал он. – Но одно точно: надо сказать остальным. Пусть проголосуют. В любом случае нельзя тут сидеть и ничего не делать. Это опасно. Или надо их убирать, или делать ноги, или и то и другое.

– Согласен.

– Тогда ладно. Давайте двинем домой. Время заседания.

Голосование было анонимным для всех, кроме Филиппа. Каждый, казалось, устал от убийств, и несмотря на то, что случилось с Бастером, никто не был в настроении мстить. Мы все перепугались и хотели только затаиться.

–Но куда податься? – спросила Мэри.

– В новом квартале на юге полно хороших домов, – предложил Джо.

– А какой туда подход? – спросил Филипп. – Есть ворота? Сколько дорог въезда и выезда? Сможем мы организовать охрану?

– Не беспокойся.

– Эти ребята не шутят, – сказал Филипп. – Если они сюда явились, у них есть причина. Они уже убили одного из нас...

– Джо может сказать об этих парнях начальнику полиции, – заметил Тим. – Их можно скрутить за приставание к людям или еще что-нибудь в этом роде. Тогда мы узнаем, кто они и зачем за нами охотятся.

– Так и сделаю, – кивнул Джо. Филипп остановился только на секунду.

– Ладно, – согласился он. – Только осторожнее. Если они узнают, что ты из наших, могут попытаться взять и тебя.

– Не беспокойся. Филипп кивнул.

– О'кей. С этого момента у нас должен все время кто-то быть на вахте, двадцать четыре часа в сутки. – Он повернулся к Джо. – Покажи нам, где это место.

Мы поехали в новый квартал, заняли пустой дом в стиле ранчо в конце тупика, чтобы можно было следить за входящими. Джо поговорил с начальником полиции и организовал дежурство полицейской машины у нашего въезда. Он дал полиции описание ребят в серых костюмах, получил подтверждение, что местная полиция о них ничего не знает, и гарантию, что полиция прихватит любого из них, кого найдет, для допроса.

– Я думаю, вам ничего не грозит, – сообщил Джо.

– Может быть, – ответил Филипп. – Но я все равно оставлю пока дежурства. Просто на всякий случай.

Снова была песчаная буря. Мы сидели в доме. До того мы собирались устроить барбекю, но буря загнала нас внутрь, и Мэри засунула наполовину зажаренных цыплят в печь. Мы собрались вокруг, ожидая еды, попивая пиво и разговаривая, глядя видеозапись боевика, когда я вдруг заметил, что Филиппа нет.

Он мог быть в туалете, мог быть в кухне, но что-то мне сказало, что это не так, и я быстро оглядел все комнаты дома и увидел, что Филиппа там нет. Я открыл дверь и выглянул наружу. Сквозь несущийся песок я увидел, что все наши машины припаркованы на стоянке.

Потом я увидел Филиппа.

Он был в соседнем доме. Я сумел разглядеть его силуэт в боковом окне.

Что-то в этом меня насторожило, включило мои антенны. Замутило под ложечкой, и я выбежал наружу, перепрыгнул ограду, разделявшую дома, и взлетел на крыльцо. Дверь была распахнута, несмотря на песчаную бурю, и я вошел внутрь. Пробежав мимо окна, где я видел Филиппа, мимо каморки, я выбежал в коридор. Филипп был впереди и направлялся к концу коридора.

В его руке был большой мясницкий секач.

– Филипп! – крикнул я.

Он не обратил внимания и не изменил шага. Я побежал за ним.

– Филипп!

Он что-то бормотал, разговаривая сам с собой. Я слышал, как он сказал «да», и по интонации я понял, что он с кем-то говорит.

С Богом?

По рукам побежали мурашки, когда я вспомнил, как он говорил в тот первый день, когда я увидел террористов, что Бог выбрал нас для этой работы.