|
- Сама знаю, - с улыбкой огрызнулась Настя. - Что значит "сама знаю"? Если знаешь - так почему не делаешь, как надо? - Не успеваю, Вячеслав Михайлович. Версий много, ребята на территории отрабатывают только часть из них, да у них и у самих работы по горло. Я готова вплотную заняться мужем режиссера Вороновой и публикациями Руслана Нильского, но жену сценариста пусть ищет кто-нибудь еще. Вот, кстати, завтра приходит новый сотрудник... - Ты меня не учи. Я сам буду решать, кто из вас чем должен заниматься, оборвал ее полковник. - И что у вас за порядки в отделе? С каких это пор рядовые сотрудники вмешиваются в распределение заданий? Развел ваш Гордеев, понимаешь, демократию, а у нас тут не парламент, мы все тут офицеры, погоны носим, у нас должна быть строгая иерархия и беспрекословное подчинение приказу вышестоящего начальника. Усвоила? - Так точно, товарищ полковник, усвоила. Вопрос можно задать? - Ну, задавай, - смилостивился Вячеслав Михайлович. - Наш новый сотрудник - он кто? И откуда? Начальник порылся в бумажках, разбросанных по столу. - Какой-то Зарубин Сергей Кузьмич, из Центрального округа. Еще вопросы есть? - Никак нет, - радостно ответила Настя, собирая свои записи и складывая их в папку. - Разрешите идти? - Не забудь про план работы по версии о публикациях журналиста. Я жду. Не вздумай уйти домой, пока я не увижу план. - Ни за что не уйду, - пообещала она. - Я спать не смогу, если не увижусь с вами сегодня еще раз. - Ты что себе позволяешь, Каменская?! - заревел Афанасьев. - Это тебя Гордеев научил так с начальником разговаривать? - Никак нет, Вячеслав Михайлович, это не Гордеев, это жизнь меня научила. Жизнь, Афоня, - она ужасно длинная, не каждой памяти под силу ее всю охватить. Моей - как раз под силу. Ты уже забыл, как достал мне по большому блату три банки бразильского кофе за то, чтобы я тебе написала шпаргалки по уголовному процессу? А я хорошо это помню. И много чего другого тоже. Пока, Афоня, сиди и жди, скоро план принесу. У самого выхода из кабинета она не удержалась и посмотрела все-таки на начальника. Выражение его лица было трудно описать. Тихонько прикрыв за собой дверь, Настя вприпрыжку помчалась по коридору. Сережка Зарубин с завтрашнего дня будет работать в их отделе! О большей удаче и мечтать нельзя было. Сережка - классный опер и вообще отличный парень. Какой же Коротков молодец, что уговорил его перейти к ним на работу! И какая же молодец она сама, что перестала бояться Афоню! Дело есть дело, и если начальник отдает приказ, она обязана его выполнить. Но кто сказал, что она обязана прогибаться перед своим бывшим сокурсником, которому все пять лет учебы писала шпаргалки и который в благодарность за это продавал ей дефицитные кофе и сигареты по спекулятивным ценам? Вот это уж она точно не обязана. И не будет. - Юрик, с меня коньяк! - радостно заявила она, врываясь в кабинет к Короткову. - Не надо, - буркнул Юра, не отрываясь от бумаг, - это тебе подарок от меня ко дню рождения, который ты, между прочим, нахально зажала от товарищей по оружию. Я так понимаю, Афоня тебе сказал про Зарубина? - Сказал, - кивнула Настя, - а как же. Юр, мне очень стыдно... я хочу сказать, насчет дня рождения... Я думала, ты забыл, вот и не стала напоминать, а то ты с подарком начал бы суетиться, а у тебя ни времени на это нет, ни денег. |
