Доки в прямом смысле делали  историю острова Грейт-Рок, хотя с годами об этом забывали. Но так продолжалось ровно до того момента, когда историю оказалось полезно вспомнить заново. В девятнадцатом веке островитяне в основном жили китобойным промыслом. Большинство либо непосредственно участвовало в погоне за китовым жиром, либо так или иначе было с китобоями связано. Во многих отношениях портовая деревня до сих пор воспринималась как город китобоев. Самой ценной недвижимостью остались особняки капитанов; старая церковь китобоев так и стоит в центре поселка, и ее узкую колокольню можно увидеть на всех открытках и картинах с видами города.

Во второй половине двадцатого века, когда большие рыболовецкие конгломераты вытеснили небольшие суда, остров потерял прежнее значение. Особняки опустели и облупились, многие перешли в совместное владение и сдавались в аренду. Выросло количество мелких преступлений, а закрывавшиеся на зиму магазинчики облюбовали бездомные и вандалы. Даже церковь китобоев стала жертвой непогоды, граффити и небрежения. К началу 80-х ее использовали не столько для богослужений, сколько в качестве места сбора членов различных обществ вроде «Анонимных алкоголиков», «Анонимных наркоманов» и «Внесезонной художественной ассоциации», которая вербовала членов из первых двух.

Прошли десятилетия с тех пор, как местные рыбаки обеспечивали достойное существование. Но популярность Грейт-Рока за счет притока туристов выросла. Начался подъем интереса к китобойному промыслу. Ностальгия стала прибыльным товаром, и местный бизнес кормился на славной истории китобоев, как, бывает, внуки живут за счет одряхлевшего богатого патриарха. Магазины и ресторанчики всячески обыгрывали тему в своих названиях. Магазин часов назывался «Кит времени», магазин аксессуаров для волос – «Фонтан», над таверной красовалась надпись «Лепечущие Идиоты», аллюзия на мелвиллского «Моби Дика». Из года в год Кейт наблюдала за тем, как обслуживание туристов становится основной индустрией. Приезжие стали хлебом и маслом острова, и остров изо всех сил старался удовлетворять их запросы.

Но со временем люди становились более ненасытными, а перемены в городе – все более осязаемыми. Вместо магазина вышивки и кружев, торговавшего изделиями местных умельцев, открылся бутик, на витрине которого красовались туфли за 400 долларов. Кока-кола за обедом подавалась в бокалах от Саймона Пирса. Старинные особняки капитанов подверглись реставрации и снова превратились в семейные особняки, пользовавшиеся популярностью у дельцов шоу-бизнеса.

Церковь китобоев была восстановлена и оказалась востребованной как место проведения свадеб – после того, как полированные балясины ее перил появились на фотографиях в свадебном разделе «Нью-Йорк таймс». Охранители старины теперь не сидели без дела и постоянно оглядывались в прошлое, отстаивая его от наскоков новизны.

Нет, остров вовсе не обратился в руины. Оставаясь на северной, сонной земледельческой части и совершая вылазки в город только за мороженым или ради того, чтобы где-нибудь пообедать, вы еще вполне могли провести традиционный отпуск. Именно за этим и приезжали сюда Крис и Кейт. Еще не поженившись, они открыли для себя обойденный рекламой участок берега с узкой полоской пляжа. О своей находке они не распространялись. Каждый сентябрь домовладельцы обязательно получали от них три вещи: благодарственную открытку с фотографией играющих во дворе детей, коробку с домашними бисквитами и чек с оплатой за две недели следующего лета.