— Но как тебе удалось вернуться, если в том мире нет Граней?!

Агата замялась.

— Мне было так страшно тебя потерять!.. Я очень сильно хотела к тебе назад, в Арондел, и внезапно поняла, как это сделать.

— И как же ты это сделала?

— Все очень просто, — отозвалась она, а затем посмотрела ему в глаза. — Я пошла туда, где оставила свое сердце. Я вернулась к тебе, Джеймс!

— Ты пришла ко мне из другого мира?

— Да. И ты знаешь причину.

— Знаю, — согласился он. — Подозреваю, по той же самой причине, по которой я пытался взломать эту Грань добрых шесть часов подряд. Но так как крови Святой Истонии во мне нет, то мне не удалось. Поэтому…

Поэтому он поставил ее на ноги. Затем повернул к себе, понимая, что тренировался только один раз, но уже все… Все, пора переходить к делу и во всем ей признаться!

— Поэтому я хочу, чтобы эта кровь текла в наших детях, — заявил он. — И еще ты должна знать, что я не собираюсь больше тебя отпускать, даже если в других мирах по тебе скучают драконы. Поэтому впредь мы будем путешествовать как одна семья. Как муж и жена, даже к твоим драконам, потому что я прошу тебя стать моей женой! Я люблю тебя, Агата Дорсетт, и готов доказывать тебе это каждые день и ночь до конца нашей жизни. Правда, не знаю, какие тебе потребуются доказательства…

— Мне не нужно никаких доказательств, — улыбнувшись в свете луны, покачала она головой.

— И брачные браслеты я тоже с собой не захватил. Но я это исправлю, как только мы вернемся в Стенстед.

— Не нужно мне никаких браслетов…

— Что же тебе нужно?

— Мне надо, чтобы ты меня поцеловал.

— Хорошо! — согласился он. — Но для этого тебе придется сказать мне «да».

— Это шантаж? — поинтересовалась Агата.

— Так и есть, миледи! — отозвался он, посмеиваясь.

— Да, — ответила она. — Конечно же, я выйду за тебя замуж, потому что я люблю тебя, Джеймс Стенвей! Именно это чувство помогло мне найти дорогу домой.

И уже в следующее мгновение его губы прикоснулись к ее.

Глава 17

Огромный королевский барк — четырехмачтовик, несколько палуб, дерево и железо, — едва заметно покачивался на волнах, хотя ветер после того, как мы вышли из Бискарского залива, стал совсем уж солидным.

Трепал мне волосы, так и норовя сорвать и унести шляпку — последний подарок Джеймса, — и вдоволь с ней позабавиться. К тому же, он совершенно бесстыдно задувал под подол нового сиреневого платья — опять же, подарка моего жениха, — которое при сильных порывах пребольно хлестало меня по ногам.

Но я не спешила возвращаться в свою каюту. Так и стояла на верхней палубе, ухватившись за поручень, и смотрела вдаль. Думала о том, что, наверное, если бы я путешествовала на «Гордости Империи», то сейчас бы лежала в лежку с зеленым лицом, вцепившись в «Житие Богов» и умоляя Эмгу быть к нам милосердным. Зато здесь, на борту «Крыльев Стенвеев», идущем попеременно то на парусном, то на паровом ходу, качки почти не ощущалось.

Именно поэтому последние полчаса я преспокойно разглядывала скрывшийся в вечерней дымке берег, с трудом различая высшие пики Арвийских Скал и понимая, что где-то там, у их подножия, спрятался Стенстед. Или же переводила взгляд в другую сторону — смотрела, как заходившее солнце плескалось в бесконечном море, окрашивая его воды в золотисто-малиновые цвета.

А еще поглядывала в безоблачное небо, чувствуя, как меня переполняет целая гамма чувств.