Решив, что мне помогут молитвы и наука сестры Инноренции, я сложила руки на коленях, собираясь обратиться к Богам. Но не успела, потому что герцог уставился на меня пронзительно-синими глазами. Вернее, сначала он посмотрел на мои руки, а затем перевел взгляд на мое лицо, и я увидела на его лице неподдельный интерес.

— И тут ко мне пришло озарение! — возвестил он с легкой улыбкой. — Я вспомнил, что однажды уже встречал юную леди Корнуэлл на одном из приемов, пока Бернард Корнуэлл еще… гм… не отправился губернатором в северную провинцию. Но уже тогда она отличалась, — склонил голову, — довольно-таки раскованным нравом. К тому же у нее были светлые волосы и округлые формы, что никак не совпадает с тем, что я имею удовольствие лицезреть перед собой…

— Это моя кузина, — сказала ему. — Но Абигейл не смогла приехать в столицу.

— Интересно, почему?

Вместо ответа, подозреваю, я покраснела — почувствовала, как кровь прилила к щекам. Не говорить же ему, почему!..

— По личным причинам, — наконец, выдавила из себя, — которые я не стану оглашать вслух. Это не моя тайна.

На это герцог кивнул. Его губы вновь тронула легкая усмешка, и я подумала, что для Джеймса Стенвея тайна Абигейл уже нисколько не тайна.

— Похоже, нрав у нее оказался излишне раскованным для того, чтобы принять участие в королевском отборе, — произнес он.

И я решила, что мне стоит быть с ним поосторожнее, так как герцогу Раткрафту не отказать в проницательности. Но тут, как назло, вместо того чтобы оставить меня в покое, он принялся задавать вопросы и начал с моих родителей. Поинтересовался, как так вышло, что нам не довелось встречаться до этого времени, потому что такую красавицу он бы обязательно запомнил.

И я подумала, что сейчас герцог узнает, кто я такая, и комплименты из его уст прекратятся.

— Нам не довелось встречаться до этого момента, милорд, — сказала ему, — потому что мой отец — бывший архимаг Норман Дорсетт.

Замерла на секунду, дожидаясь, когда изменится его лицо. Ну что же, он понял, о ком идет речь!

Впрочем, я тут же продолжила:

— Папа женился на леди Корнуэлл, но после свадьбы им пришлось уехать на север, на остров Хокк, где появились на свет я и мой брат. Правда, позже мои родители умерли. — Про приют решила ему не рассказывать. — Но затем на остров отправили губернатором моего дядю, и наша… гм… семья наконец-таки воссоединилась. А после того, как Корнуэллам пришло приглашение на отбор, дядя решил… В общем, я поехала вместо Абигейл, потому что королевское приглашение для нас очень большая честь!

— Значит, лично для вас, леди Корнуэлл, приглашение моего кузена — очень большая честь? — поинтересовался Джеймс Стенвей вполне любезно, и я уставилась в его синие глаза.

— Не только это, — сказала ему твердо, подумав, что его вопрос может быть проверкой. — Портреты вашего двоюродного брата развешаны в каждой из комнат дядиного дома. В моей тоже висит, и я… Я давно уже влюблена в короля Брайна!

Врать так врать! А заодно и сложить пальцы в особом знаке, защищавшем от гнева богов за ложь.

Потому что это была ложь во спасение Олли.

— Значит, в каждой из комнат? — усмехнулся Джеймс Стенвей. — Повезло же моему кузену! Кстати, я многое слышал о вашем отце, леди Корнуэлл!

После его слов я порядком напряглась, готовая к тому, что герцог вот-вот выльет на меня ушат грязи. Потому что папины идеи в Аронделе мало кому пришлись по нраву.