— Я возмещу каждый пенни, который получила с тех пор, как ты купил журнал, — вспыхнула она. — И все равно ты не должен читать мою книгу!

— Прекрати плеваться и царапаться, котенок, — развеселился муж. — Я действительно прочел твою рукопись, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Лучше подумай конструктивно. Твоя книга обладает прекрасным потенциалом, но в ней есть несколько огрехов и еще над многими местами стоит потрудиться. Тебе нужно убежище для работы, где тебя никто не потревожит и не надо будет волноваться об арендной плате или закупке продуктов.

— Почему нет? — пробормотала она. — Тысячи авторов волнуются о бытовых проблемах.

— Но ты никогда не оказывалась в такой ситуации, — указал он. — Всю жизнь ты была в финансовой безопасности, и это именно то, к чему ты привыкла. Но теперь у тебя нет зарплаты, потому что со вчерашнего дня ты не значишься в платежной ведомости, и что ты будешь делать, когда закончатся сбережения? Чтобы написать книгу и продать ее нужно время. До того времени у тебя закончатся деньги.

— Я не беспомощный ребенок и не боюсь работы, — ответила она.

— Знаю, но зачем беспокоиться о всяких проблемах, когда ты можешь жить здесь, без помех работать над книгой и сохранить свои сбережения?

Салли вздохнула, чувствуя себя пойманной в ловушку. На первый взгляд, предложение было логичным, но она понимала, что это просто способ вернуть ее под свою опеку, где, как он считает, ей самое место. Если бы она обладала хоть капелькой здравого смысла, то уехала бы при первой же оказии, даже если пришлось бы пожертвовать рукописью, но она уже отказалась от одной такой возможности и мучительно признавалась сама себе, что уже слишком поздно добиваться свободы. Она снова увязла в своей глупой, беспомощной любви к Рису, отлично понимая, что ее любовь никогда не найдет ответа, кроме примитивного вожделения. Он хочет ее и по этой причине решил держать рядом с собой, но что случится, когда он устанет от нее? Просто уйдет, как тогда? Понимая, что снова предоставляет ему полную возможность разбить себе сердце, она уставилась на салат и безразлично сказала:

— Хорошо.

Рис быстро выдохнул.

— Точно? Никаких споров, никаких условий? Даже никаких вопросов?

— Меня не интересуют ответы, — пожала она плечами. — Я устала бороться с тобой и хочу закончить свою книгу. Остальное меня не волнует.

— Ты умеешь ударить по мужскому эго, — пробормотал он, вздохнув.

— А ты просто растоптал мое, — прошипела она. — Не жди от меня благодарности. Ты получил, что хотел — меня, потерявшую работу и вынужденную жить с тобой, но не жди слепого обожания, потому что я теперь совсем другая.

— Я никогда об этом и не просил, — отрезал муж. — И для сведения, я не собираюсь сажать тебя на цепь. Я возражаю только против опасной работы, по известным тебе причинам. Все, о чем я прошу — дай нам время побыть вместе и попытаться все уладить. Если мы не сможем ужиться в течение полугода, я соглашусь на развод, но по крайней мере мы можем попытаться.

— Если ничего не получится, ты дашь мне развод? — осторожно спросила она, желая убедиться.

— Тогда и поговорим.

Глянув на его непримиримое лицо, Салли поняла, что сейчас он не готов обещать, и еще раз сдалась.

— Хорошо, шесть месяцев. Но я собираюсь работать над книгой, а не готовить тебе еду, стирать одежду или убирать квартиру. Если ты ищешь прежнюю маленькую домашнюю хозяйку, то будешь разочарован.

— На случай, если ты не заметила, сообщаю, что я богатый человек, — съязвил он.