У него была собственная подзорная труба, много мощнее инструментов в распоряжении Фица; прежде она принадлежала морскому капитану, любителю плавать в таких краях, где моряку требовалось проверять, не украшают ли себя туземцы на берегу человеческими головами. С лошадиной спины труба позволяла обозревать дальние расстояния, однако и находящееся вблизи виделось четко и ясно, так как трубу можно было фокусировать, и она отнюдь не в первый раз верно служила Неду в его ночных приключениях.

Луна теперь шла на убыль, а потому всходила позднее. Однако сумерки окончательно истекали кровью почти перед восходом луны, и Нед не собирался покидать свое тайное убежище, прежде чем наступит окончательная темнота. Он освоил пещеру, но совсем незатейливую, возможно, просто высверленное ветром углубление в выходе мягкой породы. В ней хватало места для него и Юпитера, и он совершил несколько поездок, чтобы запастись пищей для себя и коня. Сочной травой-муравой пустоши похвастать не могли!

Когда сомкнулся полный мрак, Нед покинул пещеру; восточный край неба уже серебрился, возвещая лунный восход. Пожалуй, ни в какое другое мгновение даже его зоркие глаза не уловили бы белый проблеск падающей воды притока в милях к западу от него. Его кольнуло предчувствие, он напрягся в седле настолько, что перемена в его настроении передалась Юпитеру, который встряхнул головой. Нед наклонился и похлопал его по шее.

— Легче, легче, старина, — сказал он негромко.

Они рысили, пока водопад не открылся полностью; около пятидесяти футов в высоту с мощными струями, разливавшимися широкой заводью у подножия обрыва, с которого он падал и за верхним краем которого где-то неподалеку, видимо, бил большой родник. Будь водопад поближе к другим прельстительным достопримечательностям этого края, он, несомненно, привлекал бы множество посетителей, но его окружали мили невзрачных холмов, оврагов и пустошей. Пределом любознательности посетителей был Пик много южнее — разве что они были поэтами, писателями, художниками и прочими чудаками, влюбленными в пустынность, где можно вольно бродить и бредить. По ночам они и им подобные обычно свертывались калачиком в теплых постелях гостиниц или фермерских домов. Бесспорно, в эту ночь тут никого из таких не было, и все это принадлежало ему одному.

В тени нависающей скалы Нед соскользнул со спины Юпитера и обустроил коня для одного из тех ожиданий, которым иногда его подвергал. Затем, тише охотящейся кошки, он боком приблизился к заводи, держась в тени обрыва.

Берегом заводи был известняк, отполированный до некоторого блеска в ленту около ярда шириной, которая вела от водопада к траве примерно еще сотню ярдов, прежде чем сузиться до невидимости. Тропинка, вытоптанная маленькими ножками! На границе между травой и известняком Нед остановился, наклонил голову набок и прислушался, но не услышал ничего, чуждого звукам падающей воды. Он сунул руку в левый карман плаща, затем в правый, удостоверяясь, что его пистолеты наготове, как и ножи. Следуя по тропинке к водопаду, он обнаружил, что она проскальзывает за водяную завесу, но осталась сухой, так как ветер дул на восток.

Через широкое отверстие он вошел в огромную каверну, освещенную не только воняющими салом свечами, но и поразительными лампами. Пол, почти ровный, был занят простыми деревянными столами, у которых фигурки в длинных одеяниях наклонялись над тазиками и мисками, ступками и пестиками, занятые как будто смешиванием субстанций или дробя их в порошок. В стене пещеры ближе к выходу была большая ниша, где жарко горели угли, и железные прутья поддерживали чугунные котлы и горшки над искрящейся, мерцающей поверхностью огня. Нишу сверху накрывал странного вида купол. Из его маковки торчала широкая металлическая труба, которая, поддерживаемая скобами, выходила наружу в воздух позади водопада.