|
Он даже сожалел, что брак между вами невозможен, и говорил, что был бы очень рад, если… Но об этом не может быть и речи, дорогая, что признал и сам лорд Деймрел. По словам твоего дяди, он был очень откровенен и даже сказал, что поступил плохо, не уехав из Йоркшира. Это правда, хотя твой дядя, разумеется, ни в чем его не обвинял. Лорд Деймрел заявил, что прекрасно понимает, насколько было бесчестно воспользоваться невинностью девушки, которая не знает свет, никогда не покидала Йоркшир и практически не общалась с мужчинами… ну, кроме мистера Ярдли! Вполне естественно, что ты в него влюбилась, а откуда тебе знать, что означает выйти замуж за человека с такой репутацией? — Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и с облегчением увидела, что румянец вновь заиграл на щеках Венеции, а в глазах опять появился блеск. — Я знала, что тебе станет легче, когда ты поймешь, что тобой не пренебрегли! Как я рада, что все тебе рассказала! Теперь ты уже не так несчастна, верно, дорогая?
— Несчастна? — переспросила Венеция. — О нет! Только не несчастна! Если бы я только знала… Но ведь я знала! Миссис Хендред не вполне понимала, что это означает, и не слишком старалась понять. Главное, что затравленное выражение, так ее смущавшее, исчезло из глаз Венеции. Вытерев слезы, она улыбнулась племяннице: — Конечно, так говорить не подобает, но тебе есть чем гордиться. Очаровать такого человека, как Деймрел, до такой степени, чтобы он испытывал желание на тебе жениться, это настоящий триумф! Ведь для него это бы означало изменение всего образа жизни! Признаюсь тебе, дорогая, что, если бы речь шла об одной из моих дочерей, я ходила бы гордая, как павлин! Не то чтобы я считала кого-то из них на это способными — хотя Марианна может вырасти в очень красивую девушку, — но я бы никогда их и близко к нему не подпустила! Венеция не обращала на нее никакого внимания. — Несчастный глупец! — воскликнула она. — Как он мог подумать, что меня заботила бы подобная чепуха? О, как же я зла на них обоих! Сделать меня такой несчастной! Вести себя так, будто я семнадцатилетняя дурочка! Благодарю вас, дорогая тетя! Миссис Хендред, высвободившись из импульсивных объятий племянницы и инстинктивно поправив чепчик, снова начала беспокоиться, так как при всем оптимизме не могла приписать бурную радость Венеции всего лишь гордости одержанной победой. — Да, дитя мое, но не думай… я имею в виду, это ничего не меняет! Такой брак погубил бы тебя! Венеция весело посмотрела на нее: — В самом деле? Но, мэм, ведь Деймрел приехал на север, спасаясь от стараний своих тетушек женить его на леди, обладающей респектабельным происхождением и солидным состоянием, дабы восстановить его репутацию в глазах общества. Не вижу, как можно было этого достичь, если бы брак с ним оказался гибелен для леди, и не верю, что план был задуман без знания и одобрения родителей мисс Абли! — Что? — воскликнула миссис Хендред. — Амелия Абли? Не может быть! — Может, мэм, поэтому объясните, почему ее репутация пережила бы подобный брак, а моя — нет? Краткий период облегчения для миссис Хендред оказался позади. Она уставилась на племянницу, теребя шаль и несколько раз пытаясь заговорить, пока наконец не разразилась бессвязными фразами: — Это не одно и то же… О боже, как бы я хотела… Ты не понимаешь, Венеция… Обстоятельства мисс Абли… ну, они совсем иные! — В каком смысле? — О, в сотне смыслов!.. Во-первых, ей больше тридцати, у нее безобразная фигура, курносый нос, ужасная походка! Никто не стал бы порицать Лэтчфорда за то, что он с радостью ухватился бы за любую возможность выдать ее замуж, особенно если тетушки Деймрела намеревались сделать его своим наследником, что меня бы ничуть не удивило! Я не хочу сказать, что мисс Абли недостаточно респектабельна, но в таком возрасте и живя всю жизнь в городе она никак не может считаться невинной простушкой и, безусловно, знала, на что шла. |
