Элдерби бросил на нее мрачный тревожный взгляд и натянуто поклонился:

– Всего хорошего, мисс Эшфорд. – И, поколебавшись, добавил: – Я свяжусь с вами.

Это было лучшее, на что она могла надеяться. Проклиная про себя помешавшего Реджи, Энн наклонила голову.

– Непременно, милорд. Мы будем с нетерпением ждать от вас скорого известия.

Бросив последний взгляд на Бенджи, Элдерби коротко кивнул Реджи, водрузил на голову шляпу и зашагал прочь.

Реджи смотрел ему вслед, потом согнал с лица выражение простодушной любезности.

– Что, черт возьми, тут происходит? – обратился он к Энн.

В ее взгляде было все: досада из-за прерванного разговора, решимость и сомнение. Поколебавшись, она подтолкнула вперед стоявшего рядом мальчика:

– Позвольте представить вам Бенджамина. Бенджи, это мистер Кармартен.

Мальчик посмотрел на нее, затем на Реджи и неловко поклонился:

– Добрый день, сэр.

Реджи был озадачен. Энн не сообщила фамилию мальчика, но этого и не требовалось. Реджи увидел поразительные черты, характерные для всех мужчин рода Каверлоков. В настоящее время род состоял из старого герцога Портсмута и двух его сыновей: наследника Хью – маркиза Элдерби, и лорда Томаса Каверлока, равного по положению Реджи.

Протянув руку, Реджи торжественно поздоровался с Бенджамином.

– Рад познакомиться.

В конце концов, что происходит?

Отпустив руку мальчика, Реджи посмотрел на Энн. Он узнал ее мягкий голос, и намерение вежливо ретироваться испарилось. Энн была невесткой Амелии, второй сестрой Люка Эшфорда. Всему семейству и близким друзьям было известно ее нежелание вращаться в свете.

Они не виделись несколько лет, Реджи подозревал, что Энн избегала светских сборищ. Несложный подсчет показал, что ей, должно быть, двадцать шесть. Она сейчас… пожалуй, на дюйм выше, более уверенная, решительная и, конечно, более значительная, чем он помнил, теперь она не тушевалась перед любой преградой. На ней было элегантное темно-зеленое платье. Лицо открытое и решительное, блестящие каштановые волосы, собранные в высокий узел, падали на плечи пышными волнами. Большие светло-карие глаза оттенка карамели ярко блестели под изящными дугами бровей. Пунцовые губы чувственно изогнуты и беззащитны.

Очень женственна.

А какие роскошные формы подчеркивает корсаж…

Отогнав непрошеные мысли, Реджи нахмурился:

– Итак, в чем дело?

В глазах Энн вспыхнули предостерегающие от дальнейших расспросов огоньки.

– Я все объясню, как только мы отведем Бенджи домой. – Взяв мальчика за руку, она пошла по дорожке.

Реджи догнал ее.

– Куда? В дом Люка?

– Нет. Не в Калвертон-Хаус. – Энн замялась, потом, уже мягче, добавила: – В сиротский приют.

Загадка немного прояснилась, словно какие-то кусочки мозаики встали на место, но картина в уме Реджи была еще неполной. Замедлив шаг, он снова взял Энн под руку.

– Гораздо лучше спокойно прогуляться, чем так торопиться. Даже несведущему человеку нет нужды задаваться вопросом, какова ваша цель. – Энн снова бросила на него изучающий взгляд, но послушно замедлила шаг. – Этот приют… я смутно припоминаю, что слышал, будто вы с сестрами занимаетесь благотворительностью.

Энн кивнула, стараясь сохранять самообладание. Это Реджи, она знает его много лет. Она не могла понять, почему так разволновалась, во всяком случае, не от страха. Грудь сдавило, и Энн судорожно вздохнула.

– Сначала этой идеей увлеклись Порция и Пенелопа. Вы знаете, какие они.

– Да, более решительных и своевольных юных леди трудно найти.

– Они объединились с тремя другими дамами и учредили сиротский приют для обучения подкидышей, которые попадают к нам через больницу в Блумсбери.