И все же он стремился доставлять ей удовлетворение… словно хотел продемонстрировать мастер-класс в сексе. И в какой-то степени это так и было. В его объятиях Алекса снова и снова получала наслаждение, но отсутствие эмоций и закипающий гнев на лице Джованни заставлял ее чувствовать себя опустошенной после любовных ласк. Словно берег после прилива и отлива.

Это была медленная пытка, и Алекса смогла выдержать лишь три месяца рокового брака. Она больше не хотела вспоминать те мрачные дни, но так и не сумела забыть язвительные и злобные слова Джованни, они по-прежнему звучали в ее ушах.

– По крайней мере, мы должны радоваться тому, что ты не беременна – иначе как бы мы узнали, кто отец ребенка?

Да, факты были простыми, а то, что лежало за ними, – сложным. Она была слишком молодой, чтобы знать различие между любовью и страстью или между заботой и обладанием. И ей следовало кое-что узнать об итальянских мужчинах – и о южных итальянцах в особенности, – прежде чем вступать в брак.

– Ты собираешься ему сказать? – спросила Тери, и ее участливый голос вернул Алексу в реальность. – О том, что у него есть сын?

Алекса смахнула слезу и покачала головой.

– Я не могу, – сказала она с трудом. – Я не могу себе этого позволить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

После того как Тери покинула магазин, Алекса заставила себя заниматься практическими делами. Она позвонила няне, которая сказала: да, конечно, Паоло может остаться здесь на чай.

– Я заберу его примерно в половине восьмого, – сказала Алекса, и голос ее неожиданно задрожал. – Передайте ему… передайте ему, что я его люблю.

Она опустила телефонную трубку. Конечно, Паоло не понравится изменение его обычного распорядка дня, но няня будет выполнять любую его прихоть – стоит ему только взглянуть на нее из-под своих густых черных ресниц, улыбнуться растапливающей сердце улыбкой.

Что бы сказал Паоло, если бы узнал, что отец его находится здесь? Она закусила губу от ощущения боли и вины, но было бессмысленно сейчас думать об этом. Она сделала бы то же самое снова и снова, чтобы оградить своего сына от травм и болезненной злобы.

К тому времени как Алекса закрыла дверь магазина, нервы ее были уже на пределе, но она знала, что должна взять себя в руки. Бесполезно заранее придумывать, что ему говорить и как себя вести: сначала надо понять, зачем Джованни неожиданно приехал сюда. А если она придет в паб напуганная и дрожащая, то подозрительность его еще больше возрастет.

Сняв рабочий костюм, она натянула на себя джинсы, свитер и куртку, зная о том, что такой наряд – скорее практичный и удобный, чем женственный. Но внешность имела значение – особенно для такого мужчины, как ее муж. Он будет оценивать ее жизнь по тому, во что она одета, и ей никак нельзя выглядеть жалкой. Поэтому она причесала волосы, тронула губы помадой и слегка подрумянила щеки, чтобы добавить им румянца.

Ветерок, гуляющий над морем, освежил ее лицо, и она почувствовала себя вполне живой – несмотря на то, что сердце ее словно омертвело. Она шла вдоль гавани, маленькие лодки качались на волнах, поскрипывая мачтами, чайки галдели, неутомимо выискивая пишу.

В такой прохладный вечер здесь было безлюдно, место казалось очень уединенным и очень английским, и Алекса с трудом могла поверить, что ее бывший муж сидит здесь и ждет ее – здесь, в этом маленьком городке. Это ее территория, подумала она. Не его.

Дверь паба скрипнула, когда Алекса, покрепче запахнувшись в куртку, просунула голову в теплое, накуренное помещение и огляделась в поисках Джованни.