— А куда деваются переселенцы? — допытывалась Жасмин.

— Уезжают в те местности, где власти не так строги. Бегут в глубь страны, где и ведут нищенское существование. Многие погибают. Самые смелые добираются до Франции и Испании.

— Так уж повелось, — тихо заметила Фортейн, к удивлению собеседников. — Я узнала это из книг, да и мама часто говаривала, что все меняется. Ничто не стоит на месте. Одно племя побеждает другое, третье, четвертое, потом завоевывают его, и так далее до бесконечности. Но я согласна с матушкой: в Ирландии творится несправедливость. Ненавижу ханжество и лицемерие!

— Поверьте, миледи, и того и другого хватает с обеих сторон, — вздохнул Рори. — Магуайр-Форду повезло: оба священника — люди честные и порядочные, вещь почти неслыханная. На каждого пастора-протестанта, вбивающего в головы прихожанам, что католицизм — греховная вера идолопоклонников, всегда найдется католический падре, орущий с амвона во всю глотку, что протестанты — грязные еретики, которых следует жечь на кострах, а уж если на земле они избегут наказания, то в аду им точно не поздоровится, ибо они и есть дьявольское отродье. Подобные проповеди не ведут ни к взаимному пониманию, ни к терпимости, миледи. К сожалению, на земле куда больше Эпплтонов, чем таких, как ваша матушка.

— Вам нравится мама, так ведь? — спросила Фортейн, поравнявшись с ним.

Сердце Рори болезненно сжалось, но он нашел в себе силы небрежно усмехнуться.

— Совершенно верно, миледи. И всегда нравилась. У леди Жасмин такая благородная душа, что, должно быть, в ее жилах течет ирландская кровь.

— Мама считает, что если я останусь в Ирландии, то просто обязана сохранить за вами должность, ибо немногим людям можно доверять так, как Рори Магуайру.

— Возможно, ваш муж посчитает иначе, — возразил Рори. Фортейн уставилась на него как на безумца. Он узнал этот взгляд, хотя Фортейн явно унаследовала его не от матери.

— Мой муж не получит никаких прав на Магуайр-Форд, — объявила она. — Если я выйду за Уильяма Деверса, все равно останусь сама себе хозяйкой. У него есть собственные земли и деньги. Женщины моей семьи не отдают в руки мужей свои состояния. Это немыслимо!

Рори громко рассмеялся.

— Матушка хорошо воспитала вас, миледи, — весело отозвался он.

— Если я выйду за Деверса, — как ни в чем не бывало продолжала Фортейн, — вы сохраните свое место, Рори Магуайр. Кроме того, мне необходимо, чтобы вы научили меня разводить лошадей. Я ничего не знаю об этом, умею только верхом ездить.

— Вы уже знаете, как говорить с ними, — успокоил Рори. — Я видел, как вы беседовали с Громом, прежде чем сесть в седло. Кто подсказал вам, как это делается, миледи Фортейн?

Фортейн озадаченно пожала плечами:

— Никто. Я всегда так делала, прежде чем вскочить на коня. Мне казалось, что вежливо будет спросить у него разрешения. Мои сестра и братья посмеиваются надо мной, но меня лошадь никогда не сбрасывала и все, начиная с самого первого пони, слушались беспрекословно, — объяснила она.

— Настоящая ирландка, — усмехнулся Рори.

— Вы мне по душе, Рори Магуайр, — провозгласила Фортейн.

— И вы мне тоже, леди Фортейн Мэри Линдли, — заверил он.

— Откуда вы знаете мое полное имя? — удивилась она.

— А разве вам не известно, миледи, что я ваш крестный?

— Вы?! Мама, это правда? Рори действительно мой крестный?

— Да! — кивнула ехавшая позади Жасмин.