— С ней все в порядке? — спросила Кэти. Чувство вины нахлынуло с новой силой, угрожая поглотить ее. Она знала, что Меган будет беспокоиться, но не до такой же степени!.. — Мне ужасно жаль, что я оказалась причиной…

— Не стоит говорить того, что не думаешь, дорогая, — прервал ее Дарио. — Если тебе действительно жаль Меган, есть простой способ решить проблему. — Его обычно спокойный голос стал отрывистым — верный признак того, что он с трудом сдерживается. — Все, что тебе нужно, — это вернуться домой.

— Я не могу сейчас этого сделать, Дарио. Пожалуйста, пойми, я еще не готова.

Одна мысль о необходимости вернуться в Нью-Йорк казалась Кэти невыносимой. Она просто не может вернуться, пока не докажет, что ее поездка была чем-то большим, нежели пустая декларация независимости.

Деньги, которые она заработала своими акварелями, исчезли. Шансы получить их обратно почти равны нулю. А без денег она не могла вернуться в Нью-Йорк, поскольку оказалась бы прямо там, откуда начала — на шее Дарио и Меган, финансирующих все ее прихоти.

— Ну и когда ты будешь готова? — спросил Дарио. — Сколько ты еще собираешься мучить свою сестру?

— Я не собираюсь никого мучить, — произнесла Кэти устало. — Пойми, дело не в вас. Дело во мне.

— О да, понимаю. Ты всегда думаешь только о себе.

Пожалуй, такого от Дарио она еще не слышала. Он вообще редко показывал свое недовольство.

Он всегда был так уверен в себе, так успешен. Как и Меган. Они точно знали, чего хотят. И вместе им удалось построить прекрасную семью.

Однако они никак не могли понять, что Кэти совсем не такая, как они. У нее не было ни постоянства Меган, ни амбициозности Дарио. И не с какими-то там отношениями она решила порвать. Черт, у нее даже никогда не было этих отношений. Страх, что ее личность окажется поглощенной другой, более авторитарной личностью, всегда был намного сильнее, чем жажда сексуальной близости.

И тот факт, что в свои двадцать четыре Кэти все еще оставалась девственницей, являлся для нее просто необходимым условием выживания.

Сначала ей нужно было найти себя. Узнать, кто она и чего по-настоящему хочет, прежде чем рискнуть смешать свою хрупкую личность с другой, возможно, куда более сильной и цельной.

Но в любом случае, если бы Кэти даже и нашла верный путь, она не связалась бы с парнем вроде Дарио. Она любила его как брата, но выйти замуж за такого, как он, не смогла бы. Это стало бы для нее катастрофой.

То, как Меган и Дарио смотрели друг на друга, когда думали, что их никто не видит, то, как они касались друг друга, — все эти маленькие секретные знаки говорили не только о сексуальном притяжении между ними, но и об уважении и любви. И это всегда пугало Кэти. Как может один человек настолько доверять другому? Так абсолютно на него полагаться?

Жизнь рядом с Меган, Дарио и их очаровательными детьми стала для нее хождением по грани.

Она видела, как они все счастливы, и это заставляло ее чувствовать себя темным облаком на их чистом небосклоне, паршивой овцой в стаде.

Растиражированные таблоидами бесконечные истории о том, как ее арестовали во время ночного заплыва на озере в Центральном парке, или о том, как она потеряла контракт модели, потому что решила отрезать волосы, могли причинить вред не только ей самой, но и семье Меган.

Вот почему в один прекрасный день Кэти собрала рюкзачок и отправилась в Европу. Туда, где ее чудесный профиль был никому не известен.

Анонимность оказалась сказочно прекрасной. Такой же прекрасной, как и возможность существования на собственные средства.

И еще Кэти узнала о себе много важного. И главное — что можно наслаждаться жизнью и чувствовать себя свободной без того, что затягивало бы ее и ее семью в грязь.