– Так скоро? – спросила Габби. – Стоит ли так скоро покидать Мартинику? Я не уверена, что доктор Рено позволит мне ехать. Ведь я еще пока под его наблюдением. – Габби почему-то была расстроена внезапностью сообщения Марселя. «Неужели я просто изобретаю предлоги?» – в отчаянии подумала Габби. Все равно Филиппу она явно не нужна, так отчего бы не поехать?

– Морской воздух будет тебе очень полезен, – сказал Марсель. – Я уверен, что доктор меня поддержит. Он сказал, что удовлетворен тем, как быстро ты поправилась. Или есть другая причина, по которой ты хочешь задержаться в Сен-Пьере? – спросил он, прищурившись.

– Я... конечно, нет! – возразила Габби, пожалуй, слишком горячо на взгляд Марселя. – Мы с Жаном будем готовы к отъезду через три недели.

– Значит, доктор сказал мне правду и ты действительно поправилась?

– Да.

Она ответила очень тихо, но ее ответ воспламенил Марселя. Он не мог удержаться от того, чтобы не погладить ее прикрытое лишь ночной рубашкой тело. Марсель благоговейно прикоснулся губами к ее щеке, потом к шее. Спустив ночную рубашку с плеч Габби, Марсель обнажил ее тяжелые груди и нащупал ртом налитый молоком сосок. Габби протестующе вскрикнула и попыталась оттолкнуть Марселя, но лишь больше раззадорила его. И вдруг она ощутила, что его руки и губы вызывают ответный огонь в ней, так долго лишенной мужского внимания.

– Ты хочешь меня, любовь моя, я точно это знаю, – прошептал Марсель хриплым от возбуждения голосом. – Позволь мне любить тебя.

Приняв молчание Габби за согласие, Марсель встал и начал сбрасывать одежду. Руки его тряслись, и все тело дрожало от долго сдерживаемого желания. Он успел снять сюртук и галстук, когда в комнату вошла кормилица с маленьким Жаном на руках.

Остановившись как вкопанная, Луэлла воскликнула:

– О, простите меня, мадам Габби! Я думала, что вы одни. – Растерянная служанка опустила голову, чтобы скрыть смущение.

Габби поспешно прикрылась простыней, а кормилица старалась смотреть куда угодно, только не на Марселя и Габби. Их намерения были очевидны, и все-таки Луэлла до конца не была уверена, какие же отношения связывают ее хозяина с этой женщиной, бывшей женой другого. Чрезвычайно смущенная, Луэлла робко подошла к кровати, отдала Габби ребенка и убежала.

Марсель пробормотал нечто невнятное, глядя, как Габби поднесла малыша к своей груди, с которой несколько мгновений назад под воздействием ласк Марселя уже закапало молоко. Хотя и крайне раздосадованный, Марсель не мог не улыбнуться, когда Жан жадно схватил маленьким ротиком сосок Габби, прижав крохотные кулачки к груди матери.

– Везет парню! – сказал он тихо, легко проведя пальцем по головке малыша, покрытой светлым пухом. – Сегодня вечером, моя дорогая, – прошептал он, и в его глазах горело желание, – сегодня ты станешь моей.

Смысл его слов был очевиден, и Габби почувствовала, что думает о вечере со смешанным желанием и страхом.

Некоторое время спустя, когда Марсель был в своей конторе, Тилди пошла на рынок, а Луэлла с Жаном на прогулку, Габби сидела в гостиной за чтением романа, но не могла сосредоточиться. Ее мысли постоянно возвращались к сцене, которая произошла утром в спальне, и к тому, как быстро откликнулась она на ласки Марселя. Габби уже давно поняла, что их соединение неизбежно. Ну что страшного в том, что она отдастся Марселю до того, как они поженятся? Кто больше Марселя имеет право на ее любовь? Уж, конечно, не Филип, который своим отсутствием ясно дал понять, что она вольна поступать как ей заблагорассудится.