– Я знаю.

Он понимает, мелькает мысль у меня в голове – и это одновременно вопрос и утверждение. В тот же момент Носок запрыгивает с пола на подлокотник дивана. И попытка получается скорее неудачной, чем удачной. Проблема не в маленьком песике, который не сумел удержаться и сразу начал соскальзывать, а в Дилане, который тянется за ним. При этом тарелка опасно шатается, Дилан не может нормально ее подхватить, и она балансирует у него на одной руке. Чисто машинально я поворачиваюсь к сидящему рядом мужчине и пытаюсь ее поймать, но, так как Дилан неожиданно двигается, а у меня в ладони все еще эта дурацкая вилка, все идет наперекосяк.

Никто из нас больше не контролирует белый фарфор, который взлетает вверх и перед аварийной посадкой рассыпает все крошки, как будто они не что иное, как конфетти. Вот дерьмо.

По меньшей мере Носок выглядит счастливым, усевшись на подлокотник. Дилан же, наоборот, откидывается назад и словно теряет дар речи. Как и я.

Тарелка приземлилась на пол около моей вилки и благодаря мягкому ковру осталась невредима, но боже мой, крошки повсюду!

Парочка застряла в бороде у Дилана. Мы оторопело смотрим друг на друга. Однако дальше происходит то, что выходит за рамки моего самообладания.

Носок ставит лапу ему на грудь и тут же слизывает самую крупную крошку с бороды. Ну, точнее, пытается – его язычок касается больше волос, чем еды. Озадаченные взгляды и собаки, и Дилана складываются в нереально смешную картину. И внезапно я захожусь таким громким хохотом, что все тело трясется, а в уголках глаз собираются слезы. При этом я сгибаюсь пополам, наклоняюсь вперед – и вдруг осознаю, на что опираюсь.

На бедро.

Правое бедро Дилана, если быть конкретней.

А гораздо хуже тот факт, что мое лицо в данный момент не так уж далеко от другого его места, на которое я и уставилась как сумасшедшая, подумав об этом. О господи!

Я вскакиваю с дивана, чуть не споткнувшись о собственные ноги и об стол. Дилан выглядит так, будто у него случился удар, в то время как щеки у меня пылают, как зажженный новогодний фейерверк. Я это чувствую. Лицо сейчас просто сгорит.

– Прости, – вырывается у меня. – За крошки и… ну… – заикаюсь я и быстро поднимаю тарелку с вилкой. – Сейчас я соберу все пылесосом. Пожалуйста, позволь мне это сделать, и… где пылесос? – Он показывает на гардероб. – О’кей. Сначала, значит… эмм, да, сначала я пойду к себе в комнату и… займусь делами. – Очень красноречиво. Но слова плавятся в моем смущении. – Спасибо за пирог. Увидимся позже. – Прежде чем он успевает что-нибудь ответить, хватаю свой рюкзак, валяющийся возле кресла, и бегу в комнату. Надо просто убраться отсюда.

Осталось совсем чуть-чуть.

– Зоуи? – Резко застываю перед дверью и снова оборачиваюсь. – Тебя подвезти? В смысле… в клуб. То есть, если хочешь… – Меня почти затапливает облегчение из-за того, что он так же запинается, как я мгновением раньше.

– С удовольствием?

Дилан улыбается:

– Это вопрос?

– Нет, я имею в виду, было бы отлично. У брата только мотоцикл, а мне не нравится эта штуковина. Слава богу, сзади вмещается всего один человек.

– Точно. Тогда… до встречи. – Он вытаскивает оставшиеся крупинки из бороды, а я в конце концов юркаю в свою новую комнату, приваливаюсь к двери изнутри и глубоко дышу. После этой сцены мне становится ясно, что я не провела здесь и дня и буквально только что нормально познакомилась с Диланом. Ну, по крайней мере, немного. Меня вдруг словно переносит на шесть лет назад, в мое прежнее «я», которое неожиданно увидело своего первого и единственного парня полуголым.