– Коваль, ты не готова? – удивилась Любка, увидев Ирину в ночной сорочке. – Живее, мон шер, живее!

Пока подруга суматошно швыряла вещи в сумку, Савушкина нацедила кофе и забралась с ногами на диванчик.

– Слушай, зачем она вернулась? – крикнула Ирка из соседней комнаты. – Столько лет по заграницам…

– А желание собрать бывших одноклассниц тебя не удивляет?

Чиркнуло колесико зажигалки. Из гостиной потянуло сладковатым дымом.

– Меня все удивляет, – пробормотала Ира. – Люб!

– Что?

– Лю-юб!

– Ну что, что?

– Давай не поедем!

– С ума сошла?

– Не нравится мне все это!

Любка возникла в дверях: сигаретка дымится в тонких пальчиках, волосы кудрявятся, как у ангелочков на старых открытках. Рядом с подругой Ирка всегда казалась себе троллем. Великаном, рожденным из скал, громоздким и неповоротливым. Они еще стихи читали в восьмом классе: «Кто создан из камня, кто создан из глины, а я серебрюсь и сверкаю» – единственное, что накрепко врезалось ей в память из школьного курса литературы. Ирка тоже хотела бы серебриться и сверкать. Но кудри, маленькая головка и вкрадчивое изящество достались не ей, а Любе Савушкиной.

– Коваль, кончай рефлексировать, – приказала Любка. – Что на тебя нашло?

Ира не успела ответить – из соседней комнаты выплыла сонная дочь.

– Привет, тетьЛюб!

– Здравствуй, прекрасное дитя.

«Прекрасное дитя!» Ирка издевательски захохотала про себя. Дочь выросла ее точной копией: крупной, сутулой, нескладной. Иркина мать, чьим смыслом жизни было извилисто выгрызать людям мозг, как червяк яблоко, не раз с удовольствием заявляла, что у девочки тоже не сложится с личной жизнью, если Ирка немедленно не примет меры.

Ира единственный раз взорвалась, как новогодняя петарда. «Какие меры? – заорала она в трубку. – Ну, какие, скажи?! Мне что, в публичный дом ее пристроить?!»

Мать оскорбленно помолчала, давая дочери возможность осознать, какую чудовищную ошибку она только что совершила. И когда та уже готова была просить прощения, ледяным голосом пригвоздила:

– У тебя денег столько нет, чтобы твою кобылу взяли в публичный дом.

И повесила трубку.

– Слушай, Люб, – сказала Ирка проникновенно, – я нутром чую: что-то здесь неладно. Ты подумай сама: столько лет ни слуху ни духу, один треп в Сети!

Люба от души расхохоталась.

– Издеваешься? Да она каждый свой шаг протоколировала, как звезда Голливуда. Все переезды и замужества описывала в подробностях! Вконтакт, Инстаграмм, Одноклассники…

– Это интернет!

– А какая разница? Или ты хотела, чтобы она тебя в Италию пригласила, пожить на вилле?

– В Италию я рылом не вышла, – мрачно пробормотала Ира. – Но вообще-то могла бы и пригласить. Как-никак бывшие подруги.

– Ну вот она нас сейчас и приглашает. Не глупи, Коваль!

«Она не только нас зовет, – хотела возразить Ира. – Она зовет тех, кого за людей не считала двадцать лет назад.