|
Мы впятером пошли на прогулку, дошли до дома Тоёкавы. Потом Риса сказала, что хочет писать, мы все вместе вернулись на дачу. Юка была недовольна — хотела гулять еще. Я велел детям чуть-чуть подождать, а сам побежал с Рисой в туалет. Когда вернулся, Юки не было. Я спросил у Рюхэя и Рурико, где Юка, они сказали, что она вроде спустилась по лестнице и вышла на дорогу. Я бросил детей на даче, а сам побежал ее искать. Стал спускаться вниз по дороге, но ее нигде не было. Дошел до дома Идзуми, но он сказал, что никого не видел. Я за детей на даче забеспокоился, решил вернуться. Потом тебя разбудил. — Сколько ты с Рисой был в туалете? — Три-четыре минуты. — За это время она не могла дойти до дома Идзуми, ты что, не понимаешь? Чтобы туда дойти, ребенку надо минут семь-восемь. — Поймав себя на том, что в голосе ее звучит укор, она чуть не расплакалась. — Извини. Я к Тоёкаве тоже заходил, они еще спали. Вышла жена с недовольным видом и сказала: «Ничего не знаю. Не приходила. Дочку вашу ни разу не видела». — Какая она из себя? — Такая тетка, на мужчину похожая. — А парнишка вчерашний был? — Был. Сказал, что спал, ничего не знает. — Слушай, как же нам быть? Позади послышались легкие торопливые шаги. В надежде, что это Юка, Касуми обернулась. Это была Рурико. Видимо, забеспокоившись, девочка решила их догнать. Узкие плечики ребенка ходили ходуном, она тяжело дышала. — Тетенька Касуми! — Рурико-тян, пойдем домой. Касуми обняла девочку. Глаза той наполнились слезами, когда она увидела, что Касуми плачет. — Тетя Касуми, что случилось с Юкой? — Я не знаю. Послушай, ты никого не видела? Не проезжала машина? — Не знаю, — затрясла головой Рурико, готовая разрыдаться. Если бы Юку кто-то увез на машине, они бы услышали. Спуститься же вниз пешком — недостаточно времени. Получалось, что Юка могла быть только где-то здесь, на этой горной дороге, — но ее нигде не было. Куда же она могла подеваться? Касуми даже бросила взгляд на небо — уж не там ли она? Вдалеке, у подножия гор, стлались белые облака, небо было пронзительно-голубым, каким оно бывает только ранней осенью. В небе — ничего. Юки нигде не было. Касуми казалось, что она сходит с ума. Разделившись с Митихиро, они еще некоторое время продолжали поиски на горной дороге, но все было тщетно. Когда они, обессиленные, вернулись в дом, часы показывали больше девяти. Митихиро сказал, что пойдет поищет еще, а Касуми зашла в дом. Норико уже проснулась. Взволнованная, она повернула к Касуми бледное лицо. Притихшие дети ели кукурузные хлопья и сосиски — завтрак, приготовленный Норико. — Юка нашлась? — Нет. Касуми подумала, что от волнения лицо у нее, наверное, уродливо дергается. Выдержав паузу, будто решаясь на что-то, Норико произнесла: — Касуми-сан, я хочу просто сразу сказать… — Что? — Какое бы отвращение я к вам ни испытывала, такого я бы никогда не сделала. — Я знаю. — Детей это не касается. — Да. — Скорей бы уж она нашлась, — сказала Норико и отвела взгляд. Норико не была лишена чувства собственного достоинства. Касуми понимала это. Норико посмотрела на часы. — Как можно спать так долго? Пойду разбужу его, — раздраженно сказала она. Я сама, — перебила ее Касуми. — Мне надо попросить его связаться с полицией. Сделав вид, что не замечает недовольства Норико, Касуми вбежала вверх по лестнице и громко постучала в дверь комнаты. |
