Она не знала, как сильно бьется и его сердце. Утром он проснулся с раскалывающейся от похмелья головой и обнаружил, что вместе со всеми шестью вчерашними собутыльниками провел ночь в гостиной. Затем он поднялся наверх, чтобы, наконец, разобраться со своей женой, и что же – обнаружил ее очередное исчезновение. Понятно, что после всего этого едва ли он мог быть в хорошем расположении духа. Единственное, что успокоило его в это утро, это зрелище трех кораблей, пришвартованных к пристани, и, как выяснилось, на первом же из них скрывалась его жена. То, что она прячется от него, не было самым худшим – хуже то, что она, как он полагал, твердо решила уйти от него и вернуться вместе с братьями в Америку. А зачем еще ей было находиться на корабле?

Джорджина не знала, какие мысли роились в голове ее мужа, но даже если б и знала, как это могло повлиять на ход событий? Пока ситуация еще не вышла из-под контроля, она все еще рассчитывала как-то вмешаться, независимо от того, на кого больше обращен гнев Джеймса.

– Уоррен, пожалуйста… – промолвила она, подойдя к брату, но тот не удосужился даже взглянуть на нее.

– Отойди отсюда, Джорджи, – только и сказал он.

– Не уйду. Он мой муж.

– Это поправимо.

Его наглая самоуверенность настолько возмутила ее, что она оскалила зубы:

– Ты что, ни слова не услышал из того, что я сказала тебе вчера?

Джеймс увидел ее, и она услышала, как он закричал:

– Джорджи! Ты никуда не уедешь!

О Боже, ну зачем он крикнул это столь повелительно? Как теперь увещевать Уоррена после того, как Джеймс снизу отдает такие безаппеляционные приказания? Дрю был прав. Придется метаться туда-сюда и перекрикиваться с Джеймсом. А разве так договоришься о чем-нибудь? И если верить Томасу – а как не верить, достаточно одного взгляда на Уоррена, – даже если она уступит Джеймсу, Уоррен все равно не пустит ее к нему. Без присутствия остальных братьев ничто не могло сдвинуться с мертвой точки. Дрю никогда не мог повлиять на Уоррена, и надо же, что именно бесполезный Дрю был здесь, а остальные отсутствовали.

Она тянула с ответом Джеймсу, и он решил взять инициативу в свои руки – точнее сказать, в свои кулаки. Увидев, что двое из команды уже упали на палубу, Уоррен заорал:

– Сбейте же его с но…

Джорджина ткнула брата локтем в ребро, и он не окончил фразы. Он обернулся и, встретившись с ее страшным взглядом, не смог ничего сказать. В этот момент она одинаково ненавидела и его, и Джеймса. Проклятые идиоты! Как смеют они так наплевательски относиться к ее желаниям и вести себя так, будто не ее будущее решается в эту минуту!

– Джеймс Мэлори, немедленно прекратите! – закричала она, видя, как еще один матрос свалился с ног.

– А ты спустись сюда, Джорджи!

– Я не могу, – крикнула она и хотела добавить: «Пока не могу», – но не успела.

– Единственное, чего ты не можешь, это бросить меня! – крикнул он.

Его отбросили назад. Шестеро матросов стояли против него. Но он бесстрашно дрался с ними, что еще больше раздражало ее. Дурак, кончится тем, что он окажется в реке!

Нужно было что-то делать. В конце концов, она сыта по горло приказаниями, что она должна, а что не должна делать.

– Почему же это я не могу бросить тебя?

– Потому что я люблю тебя!

Выкрикивая это, он даже не сделал паузы между ударами направо и налево. Однако Джорджина замерла на месте, дыхание у нее перехватило, она готова была сесть на палубу – такими слабыми сделались ее колени от невероятного чувства, вспыхнувшего в ее душе.

– Ты слышал, что он сказал? – промолвила она Уоррену.

– Еще бы, вся набережная слышала это, – проворчал Уоррен.