– Эйнзли Макбрейн, вы самая замечательная женщина на свете!

– Спасибо, я… Спасибо.

– Поверьте, мне очень хочется чем-нибудь вам помочь, но, насколько я понимаю, деньги вам лучше не предлагать.

– Меня так и подмывает их принять, но… вы и сами понимаете, что я не могу, так что тут больше нечего обсуждать. Кстати, мы гораздо больше говорим обо мне, чем о вас. Я так и не поняла, что случится с вашими землями, если вы не женитесь. Что представляет собой доверительное управление?

Ей самой понравился собственный тон. Дрожь не выдавала желания, которое пробудили в ней его губы; она надеялась, что жар, охвативший ее, не отражается на лице.

Что бы ни чувствовал Иннес Драммонд, а ей ужасно хотелось это знать, намек он понял.

– Управляющего назначает поверенный, Баллард, а прибыль, получаемая от управления, переводится в банк. Я не имею права потратить ни пенни, если не женюсь, – ответил он. – И даже если женюсь, есть еще одно условие. Я должен буду прожить в Строун-Бридж год.

– Денег так много?

Иннес покачал головой:

– Понятия не имею, ведь я не имею права даже мельком взглянуть на счета, но не деньги главное. У меня и своих много. Я понятия не имею, в каком состоянии находится имение. Возможно, оно процветает, а может, пришло в упадок.

– Значит, ссора между вами и вашим отцом…

– Больше похожа на полный разрыв. Он, повторяю, был человеком старомодным. Делай, как я сказал, или убирайся с глаз моих долой.

Иннес говорил беззаботно, но провести ее ему не удалось.

– Вы давно там не были?

– Почти четырнадцать лет. С тех пор как Малколм… с тех пор как я потерял брата. – Иннес вздрогнул, но быстро опомнился. – Вы спрашивали, почему меня так волнует трастовый фонд, если я почти всю взрослую жизнь провел вдали от родных краев, – сказал он.

– По-моему, вы испытали большее потрясение, чем вам кажется, – осторожно ответила Эйнзли.

– Да, может быть, вы и правы, – протянул он; его выговор выдавал уроженца высокогорья. – Я не знал, что отец болен, а сам он не успел ничего мне сообщить. Правда, по-моему, даже если бы он мог, он все равно ничего бы мне не сказал. Для меня гораздо лучше, что меня позвали выслушать его завещание, когда он уже лежал в могиле. Не сомневаюсь, он сейчас смотрит вниз – или, может быть, вверх – и хохочет, радуясь тому, в какой я попал переплет, – продолжал Иннес. – Он-то знает, как мне тяжело делать выбор. Положиться на другую особу, чтобы получить свое, или жить по-своему, на своих условиях. Будь он проклят! Я должен придумать, как обойти его завещание. Я не позволю ему указывать мне с того света!

Он ударил кулаком по столу; зазвенело стекло.

– Знаете, мне кажется, что ваше положение еще хуже моего.

– Ничего подобного, ведь мне хотя бы не приходится беспокоиться о хлебе насущном. Подумать только, ну и совпадение! – Иннес покачал головой. – Наши родители сурово нас наказали… Что же вы намерены делать?

– Сейчас мне уже все равно. – Эйнзли пренебрежительно отмахнулась. – А вот что вы намерены делать? Вам бы только найти женщину, которая не захочет становиться вашей женой на самом деле, и все ваши беды будут позади!

Она говорила беззаботно, больше для того, чтобы отвлечь его внимание от своего трагического положения, но Иннес, который поднес было бокал к губам, вдруг замер и нахмурился:

– Ну-ка, повторите!

– Что? Что вам нужно найти такую…

– Такую женщину, которая не захочет становиться моей женой на самом деле.