– Золотое? Чай, дорого дала?

А старик, зевнув, прошамкал беззубым ртом:

– Лучше бы чего-нибудь божественное почитали.

– За божественным вам надо к батюшке обратиться, – с досадой ответила Аполония.

Местный батюшка преподавал в школе закон Божий. Новую учительницу он невзлюбил, умная слишком, подрывает его авторитет. Аполония сначала вздумала дружить с поповской семьей, шумной и многодетной, полагая найти понимание и христианскую доброту. Но вскоре вынуждена была отказаться от этого общения. Батюшка жил так же, как и крестьяне, мало чем отличался от них по широте кругозора.

К большому удивлению Аполонии, он оказался подвержен тому же пороку, что и сторож школы. Зеленый змий поборол его тело и душу.

Но в одиночестве жить невозможно, надо было с кем-то общаться… Постепенно, она познакомилась со всем местным обществом; члены земской управы, тупые, хамоватые и вороватые, местный помещик с семейством. В доме помещика принимали учительницу несколько раз. Сынок этого помещика, великовозрастный скучающий лоботряс, однажды явился к Аполонии с незамысловатым предложением стать его любовницей. Когда девушка, задыхаясь от гнева, попыталась выставить его вон, то молодой негодяй захохотал:

– Погоди еще, взвоешь зимой от тоски и скуки, сама приползешь. Глупая!

Он даже сделал попытку силой овладеть девушкой, но та вдруг проявила необычайную прыть и выскочила из избы, голося на всю деревню.

Потом пришла зима. Все покрылось снегом, и жизнь замерла. Старуха-хозяйка жарко топила печь и целыми днями лежала на ней. Аполония каждый день мучительно преодолевала огромные сугробы, пробираясь к школе. Однажды она брела по рыхлой тропинке, утопая в снегу. Неожиданно сзади она услышала скрип полозьев. Крестьянин в санях погонял лохматую лошадь.

Учительница замахала ему рукой, чтобы он подобрал ее. Но тот словно спал, не видя и не слыша ничего вокруг. Лошадь бежала прямо по тропе, Аполонии пришлось невольно посторониться, и она провалилась по пояс в глубокий и рыхлый снег. Девушка невольно вскрикнула. Седок безразлично глянул на нее, махнул обледенелой бородой и стеганул лошадь.

– Посторонись! Н-но! Пошла, милая!

Аполония осталась сидеть в сугробе, обливаясь слезами обиды и бессилия.

«Сколько можно? – вдруг возопил ее внутренний голос. – До каких пор ты будешь приносить себя в жертву? Разве твоя вина еще не искуплена? Да и в чем ты виновата?»

Глава четырнадцатая

Однажды в дом супругов Липсиц совершенно неожиданно явился гость. Это был бывший наставник Аполонии господин Хорошевский. Аделия была смущена его визитом. Она не знала, как ей отнестись к гостю. Слава Богу, что Антона Ивановича не было в тот момент дома.

Возможно, он бы встретил визитера совсем неласково. Роль Хорошевского в истории с письмом так и осталось непонятной. Быть может, он и впрямь вольно или невольно пробудил в сестре сильные чувства? Тогда он, по крайней мере, должен был принять участие в ее судьбе, поинтересоваться, как сложилась ее дальнейшая жизнь после тех драматических событий.

Об этом в весьма деликатной форме Аделия сказала гостю.

– Вы правы, – печально ответил Андрей Викторович. – Я припозднился с визитом. Но лучше поздно, чем никогда.

К тому же меня немного оправдывает чрезвычайно тяжелая ситуация, которая сложилась для меня после ухода из Института. Впрочем, я не затем пришел, чтобы жаловаться вам на жизнь. Я действительно Хотел бы просить дозволения встретиться с вашей сестрой, если позволите, в вашем доме и спросить ее о той записке. Мы с ней тогда даже словом не перемолвились!

– Это невозможно, – последовал ответ.