– О, мои возможности поистине были безграничны. Кто только мне не покорялся! Собаки, лошади. Был однажды лев, как говорится, царь природы. И тот лежал у моих ног! Но все в прошлом, в прошлом!

Дрессировщик втянул в себя порцию ароматного дыма. В расписном полупрозрачном кальяне забулькало. Еж принялся лизать мороженое.

– Не желаете присоединиться? – Дрессировщик протянул следователю змееобразный шланг кальяна, перевитый золотым шнуром.

– Благодарю. У меня слабые легкие.

Но аромат замечательный! А отчего вы не выступаете в цирке?

– В цирке? – вскинулся собеседник. – Я двадцать лет провел в цирке! Вся моя жизнь прошла там! Проклятый антрепренер! Вор, жулик! Разорил нас, все разбежались, кто куда. А какая была труппа, какие номера! Неужели вы не слышали? Афишами пестрел весь Петербург.

И он засыпал Сердюкова именами. Полицейский слушал, не перебивая.

– А лилипуты? Вы не видели их?

– Лилипуты?

– Ну да! Знаменитый Ромзин. Гуттаперчевый человек. Чего он только не вытворял под куполом цирка. И надо же, сорвался, разбился. Его вышвырнули как собаку. Пропал человек.

– И что с ним теперь? – последовал осторожный вопрос. Сердюков спросил непринужденно, делая вид, что его чрезвычайно занимает еж. Но с того момента, когда речь зашла о лилипутах, он весь превратился во внимание.

– Не знаю, одно время я встречал его, он даже захаживал сюда, но потом пропал, пропал окончательно. Ведь здешняя хозяйка, царица Леокадия, привечает всех, кто оказался отринут. Но она не занимается благотворительностью. Приходит тот, кто еще в состоянии платить. Зато на душевное тепло, можно рассчитывать сполна!

Собеседник снова затянулся и на некоторое время замолк. Полицейский терпеливо ждал. Разгадка тайны витала вокруг него в клубах кальянного дыма.

– А где сейчас госпожа Леокадия?

– Кто ее знает. В последнее время она нечасто сюда заглядывает. Забыла нас. Потеряла интерес. У нее теперь другое развлечение.

– Какое?

Но вопрос остался без ответа. Дрессировщик глубоко затянулся, да так и остался сидеть молча и неподвижно. Его колючий товарищ свернулся клубочком и затих.

Сердюков понял, что больше ему ничего не удастся выведать, и пошел к выходу. Проходя через зал, он увидел дородную даму, в которой, по описанию, признал госпожу П.

– Мадам, я наслышан о ваших особенных способностях. Прошу вас оказать и мне услугу. – Сердюков решил все же убедиться в мошенничестве. А вдруг еще что-нибудь да выплывет?

– Какого рода? – Она смотрела на него изучающим взглядом.

– У меня умерла жена. Я не нахожу себе места, я тоскую и хочу услышать ее голос. Вы сумеете мне помочь? – вдохновенно врал следователь!

Глаза собеседницы сузились. Она некоторое время сосредоточенно молчала, а потом решительно произнесла:

– Вы преследуете иные, враждебные цели. Вы не вдовец. У вас никогда не было жены. И не будет! – добавила госпожа П.

Развернулась и ушла, оставив Сердюкова в большом недоумении.

Глава двадцать восьмая

На железнодорожной станции Константин Митрофанович нашел начальника станции, полицейского и отдал им распоряжение полицейского начальства из Петербурга. Немедля при получении особого сообщения послать телеграмму в Петербург, в Департамент полиции и направить подмогу туда, куда следователь указал. От станции Сердюков ехал на телеге, хозяин которой взялся подвести горожанина до пансиона. Трясясь на деревянных ободах, полицейский не раз помянул добрым словом прогресс и мягкие рессоры. Но даже неудобство передвижения не могло испортить того впечатления, которое вызывал у путешественника окружающий пейзаж.